Мне сразу захотелось с ним поспорить. Я ненавидела, когда меня загоняли в рамки и пытались в чем-то ограничить.

– С этим правилом я категорически не согласна.

– Что? Повтори! – как будто не веря собственным ушам, переспросил парень, продолжая вести коня.

– Я говорю, что благодарна тебе за помощь, и все такое, но о таких вещах ты просить меня не вправе. Давай я сама буду решать, что и когда мне делать. Конечно, в рамках приличий.

Своим ответом я искренне рассмешила парня. Его серьезность в голосе быстро улетучилась. Было видно, что наш разговор начал его забавлять.

– Я бы предпочел, чтобы ты делала все, что пожелаешь, но вне рамок приличий.

– Я ослышалась? Ты что, пытаешься меня смутить?

– Нет, я просто хочу, чтобы ты вняла моим словам. Смущать тебя в данный момент в мои планы не входит.

От такого нахальства я задохнулась.

– Интересно, у тебя все мысли крутятся ниже пояса?!

– О, теперь тебе интересны мои мысли?

– Лишь та часть мозга, которая отвечает за рациональное мышление!

– Тогда, боюсь, нам придётся провести в лесу еще лишний час. Но, зная, как ты вымотана, я не стану тебя утомлять еще больше. Я всё-таки не садист.

На это бесцеремонное заявление я отреагировала не сразу.

– Я понимаю, что ты, наверное, привык, что девушки при виде тебя сами с готовностью раздвигают ноги. Но знаешь, это не показатель твоей привлекательности!

– Хочешь проверить силу моей привлекательности? – Парень резко остановил коня и повернулся ко мне. В его глазах заплясали озорные чертенята.

У меня было двоякое ощущение: безрассудная половина меня готова была броситься в его объятия и испытать на себе силу его притягательности. Но другая половина, рассудительная, скептически на него посмотрела из-под спущенных на нос очков.

– Прости, но нет. Ты не в моем вкусе. Мне нравятся скромные парни, а у тебя скромности явно недостает.

– Мы еще посмотрим, – словно приняв вызов, парень отвернулся от меня и продолжил путь, заставляя Наира следовать за собой.

Проехав какое-то время молча, я спросила:

– Так куда мы направляемся?

– Я же сказал: ко мне.

– Нет, я имела в виду, что за город, как он называется?

Велиар опять ответил не сразу. Такое ощущение, что ему было тяжело отвечать на мои вопросы.

– Это скорее не город, а небольшое поселение. Но мы до него не дойдем. Мой дом находится у самого леса, а до ближайшей поселковой постройки километров семь.

– Почему так далеко? Ты, как старый затворник, любишь уединение?

– Да, очень ценю. В наше время редко удаётся полностью отстраниться от мирской суеты.

– У тебя, наверное, очень напряженная работа, раз ты так говоришь.

– Да, пожалуй. Так и есть, – согласился парень.

Пару секунд я подождала, давая ему возможность продолжить. Но, не дождавшись ответа, осторожно спросила:

– Не хочешь мне рассказать, чем ты занимаешься?

– Нет! – чересчур грубо ответил Велиар, тем самым поставив точку в этой теме.

Этой недосказанностью он начинал меня нервировать. Знаю, что это выглядело по-детски, но я обиженно показала ему в спину язык. И в эту секунду он на меня посмотрел. Опешив, я тут же отвернулась, и румянец окрасил мое лицо.

Оставшийся путь мы проделали в гнетущей тишине. Только цокот копыт, мягко заглушаемый травяным покрытием, был нашим спутником.

Когда я подумала, что эта дорога никогда не закончится, я увидела, что деревья стали расступаться, пропуская нас на открытую поляну, на которой и располагался дом Велиара. Не маленькая покосившая лачуга старого затворника, как я себе нафантазировала – мне открылась интересная картина: аккуратно огороженный двор, на котором находился большой особняк, внешний облик которого был выдержан в романтическом стиле. Ну, по крайней мере, я так думала. Романтический флер создавался за счет пропорций фасадов, цветовой палитры, аркады бокового фасада и, конечно, элементов отделки: живописного рисунка отделки цоколя, декоративного фахверка. Дом был с очень ярко выраженной индивидуальностью. В нем было два этажа и чердак с огромным панорамным окном.