Он приподнялся на лапках, стараясь не опираться на живот, и медленно пошёл в сторону своего грота. «Опоздаю на урок, – подумал Изя. – Ну и ладно. Сначала рыбку спасу».

Рыбка оказалась смышленая, старалась держаться в укрытии и из-под Изи не выплывала. Так они до ковыряли до грота, где жил Изя. Это было очень хорошая, уютная норка в кораллах, просторная и чистая. У входа сидела Изина ручная губка. Он её дрессировал, чтобы она издавала звук «пф-ф», выпуская воду, когда он приходил. Но губка все время забывала текст. Она была совершенно безмозглая. Хотя Изю преданно любила. Безмозглые умеют преданно любить.

Ещё в норке жил брюхоногий моллюск* Бобик. Он был вредный и всё норовил уколоть Изю раковиной, чтобы доказать, кто в норке главный.

Но Изя не чувствовал уколов сквозь броню панциря. Конечно, Изя предпочел бы, чтобы Бобик отличался менее вздорным характером, Но что сделать, не выгонять же. Изя любил всяких зверюшек, и обычно они отвечали ему тем же. Кроме этого моллюска. Ну да что взять с брюхоногих.

– Вот, – сказал Изя, глядя как рыбка выплывает из под него, она сразу сообразила что это безопасное место. – Это мой дом. Хочешь, живи тут, тебя никто не тронет. Еду я тебе принесу. Или ты воду фильтруешь? А не хочешь – плыви, куда надо.

И погладил рыбку лапкой. Рыбка потерлась об Изину ладонь и заурчала… ну, завибрировала что ли.

– Ласковая, – одобрил Изя. – Хорошая рыбка, хорошая.

Губка у входа сократилось и отвернулась. Брюхоног Бобик сделал вид, что его это не касается.

– Ой, уже урок начался, – вспомнил Изя. – Всё, зверюшки, я пошел.

Ведите себя хорошо и не ссорьтесь.

– Раз-два-три, расслабились. Ножки расслаблены, распущены по течению и колышутся, как бурые водоросли. Пигидий расправлен и спокоен. Спокоен как кусок коралла. Не надо им бить по воде, вы всё равно не утонете, и не надейтесь утонуть до экзамена. После экзамена тоните хоть три раза, лично я только обрадуешь. Тело свободно и расслаблено, так что, кажется, сейчас от него отвалятся куски и поплывут в голубую даль. Цефалон легкий, легкий, легчайший, наполнен кислородом.

– Лучшие зэфиром, – в тон учителю прошептал Парабар. – Тем самым, из червей с агар-агаром, который летает над Плёнкой в задумчивости.

«Мой цефалон полон зэфира» – прямо начало стиха. «Мой цефалон полон зэфира, я стану властителем мира. Поскольку властитель обычно к легчайшей головке привычный». Нет, плохо получается.

– Еще бы не плохо! Парабар, у тебя никогда ничего хорошо не получится, если ты будешь болтать на уроке, – сказал Учитель Зет. – Сила не подчиняется балбесам.

– А я и не хочу никого подчинять, – возразил Парабар. – Моя Сила свободна, она приходит и уходит, когда хочет. Обычно она ничего не хочет почему-то. Зато она посылает мне радужные видения. Вот сейчас, учитель, вы висите передо мной в багрово— алом радужном пятне. Это что значит?

– Служебные неприятности, – встревоженно сказал учитель Зет. – А фиолетовая каемка слева есть?

– Нету, – вгляделся Парабар. – Зато справа три зелёных пятнышка.

– Это ничего, – с облегчением вздохнул учитель Зет. – Очень жаль, что такой одарённый трилобит, как ты, совершенно не желает тренироваться. Энергия, в просторечии называемая Силой, пронизывает всю природу, больше всего её в живых организмах, но и камни обладают ею. Силу можно взять откуда угодно и направить куда угодно.

На это способно любое живое существо. Я встречал таких одарённых червячков размером с половинку вашего глаза… не то, что некоторые.

Трилобиты, конечно, обладают преимуществом: их панцирь служат изоляцией, так что Сила меньше рассеивается, и её легче направить.