От рубежа Суры началось решающее наступление России в Поволжье. В 1523 году, при государе Василии Ивановиче, в устье Суры была основана крепость Васильсурск: угроза Казани. В борьбе с Казанью Россия неуклонно продвигалась по Волге вниз. Строились новые крепости, и под их защиту переселялись мирные крестьяне. В 1550 году был построен Свияжск на полтораста вёрст ниже Васильсурска. Затем – рывок: в 1552 году Казань взята и становится русской крепостью; в 1556 году сдалась Астрахань, и рядом с ней возводится новая Астрахань, уже как опорный пункт Москвы; в 1557 году строится город и крепость Чебоксары; в 1586 году – Самара; в 1589-м – Царицын; в 1590-м – Саратов. В течение сорока лет, при царях Иване и Фёдоре, всё течение Волги от истока до устья впервые в истории объединилось под единой государственной властью – властью московского самодержца.

Но «завоевать» – ещё не значит «освоить». На пути русского переселенца в Поволжье вставали два препятствия: враждебность местных жителей и природные условия – степь. Чтобы замирить завоёванные племена и приспособиться к новой природной среде, требовалось время. А время-то как раз и сыграло с Московским царством злую шутку. Не прошло и полутора десятилетий после завершения триумфального шествия России вниз по Волге, как на другом конце державы вспыхнула Смута. И вот тут в истории русского Поволжья наступает самый острый, драматический период.

Неосвоенность завоёванной части Поволжья создала там своеобразный социально-политический вакуум: отсутствие сплошной власти и сплошного хозяйственного населения. Этот вакуум быстро был заполнен казаками. Волжское казачество шестнадцатого-семнадцатого веков – стихия степи и воли, буйная подвижная среда «вольных и гулящих» людей, утративших свою этническую и социальную принадлежность, самоорганизовавшихся в военной демократии, знающих лишь боевое братство, войну и грабёж. Русское Поволжье разделилось на две страны: Верхнее, где жило сплошное оседлое трудовое население и господствовал социально-политический режим Московского царства, и Нижнее, где хозяйничали казачьи ватаги, возглавляемые удалыми атаманами, и где власть Белого Царя ограничивалась укреплёнными городами и посадами. Между двумя Поволжьями отношения были напряжены. Правительство вело в отношении казаков двойственную политику, стесняя их «волю» стрелецкими гарнизонами и принимая при случае на службу: куда-нибудь подальше от Волги. Эта среда выдвигала периодически легендарных вождей и героев, таких как Ермак и Стенька Разин. Народ слагал о них песни – и постоянно терпел урон от их беспокойного буйства.

Поволжье сидело на пороховой бочке. Равновесие между Верхом и Понизовьем поддерживала только твёрдая рука московского царя. Весной 1605 года власть земских царей Годуновых внезапно рухнула. Это был удар молнии. Порох взорвался. Огонь смуты, раздуваемый ветром казачьей вольницы, стремительно распространился по всей русской земле.

Верхневолжская Россия – в стихиях земли и воды. Нижняя Волга – огонь и ветер. Именно казаки (а не польская шляхта) были самой массовой и надёжной опорой всех самозванцев, ужасом и разрушением русской земли. По мере своего развития Смута всё больше и больше приобретала характер войны двух Поволжий – Верхнего и Нижнего. В то время пока понизовые казаки хозяйничали на развалинах сожжённой ими Москвы, центр русской земли переместился в верхневолжские города. Нижний и Ярославль стали во главе нового земского движения. Вождь его – нижегородский человек Минин; духовный предтеча, погибший в осаждённом московском Кремле, патриарх Гермоген – бывший митрополит казанский. В собранном ополчении участвовали многие города и волости, но главную силу составляли верхневолжские рати. И за стеной этого войска уже тогда угадывался образ будущего царя, костромского вотчинника Михаила Романова.