Самый старший из Суини был чудесным человеком. Сильным, добрым, заботливым. Он вырастил троих детей, женил сыновей, дочь выдал замуж, дождался внуков. И, увидев в тот день, во что превратился его старший из сыновей, упал с сердечным припадком.

Это тут же отрезвило Роберта. Позабыв обо мне, мужчина побежал за целителем для отца, а я, спрятав под плащом разорванное платье, решительно отправилась за стражником. Сказать честно, с жандармами я не очень дружила, но и спускать Роберту с рук то, что он едва меня не изнасиловал, не хотела.

В жандармерии был самый настоящий цирк с конями, и пожилой жандарм с лохматыми бакенбардами, пыхтя от усталости, взмолился:

– Милая барышня, я правильно понял, что насилия не случилось?

– Предлагаете подождать, пока случится? – насупилась я.

– Воля ваша! Нет, конечно. Но сами видите, какой у нас сегодня тут бедлам. Свадебного мошенника задержали. С поличным взяли подлеца, а невеста и её родные ни в какую не хотят нам верить, притащились в участок всем табором. Ну, что я объясняю? Вы же не слепая. Давайте так. Ступайте сегодня домой, отдохните, успокойтесь, а завтра утречком уже возвращайтесь. Часиков в восемь, в это время у нас обычно тихо, как на кладбище. Я заявление у вас приму, расскажу, как оно дальше будет. Договорились?

Я нехотя кивнула. А что мне ещё оставалось?

А вечером ко мне заявился Роберт с огромным букетом белоснежных роз.

– Жене своей этот букет отнесите, – проговорила я, поглядывая с опаской, но всё же понимая, что при матери и сёстрах он не отважится на насилие. – А лучше верните цветочнице. Когда вас упекут в каталажку, ей понадобится каждая монета.

– Я люблю тебя, – мрачно признался он. – Так сильно, что сам пугаюсь.

– Уходите немедленно!

– Я ведь рано женился. Она была дочерью папиного друга. Они всегда мечтали породниться и…

– Зачем вы мне об этом рассказываете?

– Она сухая. От неё же слова доброго не добиться. Глаза, как у рыбы. Но у нас трое детей, и я не могу её бросить. Хотя, видят Предки, ни о чём так не мечтаю, как о том, чтобы её не стало. Тогда мне не пришлось бы унижать тебя статусом любовницы, а сразу назвать женой.

Кто-то из сестёр, подслушивающих из коридора, громко ахнул, а я закатила глаза.

– Вы сошли с ума?

– Давно, – даже не стал отпираться Роберт. – Как тебя увидел, враз со всеми мозгами и расстался.

– По доброй воле я никогда не стану вашей. Ни любовницей, ни женой. Вы мне не нравитесь. Я вас боюсь. И я завтра несу в жандармерию заявление.

– Мадди!

– В этот раз вам помешал дедушка Суини, а что, если в следующий вы…

– Обещаю, что больше… – осёкся, когда я покачала головой.

– У отца больное сердце, – после короткой паузы произнёс Роберт. – Оно не выдержит, если меня отправят в исправительный дом. Подумай об этом.

Я глянула на него с ненавистью, а он пристроил букет на нашем обеденном столе, развернулся и, больше не говоря ни слова, ушёл.

А дней десять спустя в нашем доме появился дедушка Суини. Он был немного бледен после болезни, но держался уверенно. Извинился передо мной за поведение сына. Сказал, что в лавке Роберт больше не работает, и что ко мне он больше никогда не приблизится.

– Вы так в этом уверены?

– Я был у мага, – ответил старик. – Заклинание было не из дешёвых, но пока я жив, Роберт не то, что навредить, он даже приблизиться к тебе не сможет. Вернись на работу, Мадди, если она тебе всё ещё нужна. И прости меня за то, что вырастил сына подлецом.

Не зная, что сказать, я обхватила себя руками за плечи.

– А если не хочешь больше на меня работать, я пойму, – продолжил он. – Мы тебя куда-нибудь устроим. Не останешься без дела…