Я не испугалась. Мне было не привыкать быть его разочарованием, а мои розовые очки, как и сердце были разбиты вдребезги. О возвращении обратно не могло быть и речи.

И теперь вернуться в ту квартиру?! Я смотрела на ключи как на ядовитую змею.

- Спасибо, конечно, но я не хочу, - отрицательно покачала головой.

- Лина, не дури! Хотя, я тебя понимаю. Сам не смог там остановиться, когда вернулся, слишком много воспоминаний. Если хочешь, можешь продать.

- Продать? Ты серьёзно?! Ведь это подарок от наших родителей на свадьбу, она общая.

Но я даже не собиралась на неё претендовать, желая забыть неудавшийся брак как страшный сон.

- Пусть будет компенсацией за наше расставание, ведь это была моя вина.

- Мы оба виноваты.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, я могла это признать. Не надо было забывать о себе, во всём угождая ему. Не удивительно, что быстро стала не интересна и он отдал предпочтение более искушённой и ценящей себя женщине.

Но… - я сгребла ключи к себе, не собираясь отказываться от такого щедрого предложения, - за подарок спасибо!

Начав жить самостоятельно без поддержки семьи, узнала цену деньгам. Такими предложениями не разбрасываются. Тем более, что ему это ничего не стоит, а я смогу купить себе квартиру и не тратиться на съём, да ещё останется.

На волне благодарности спросила:

- А ты сам как? Есть кто? Дети есть?

Его отец так ждал внуков, что не удивлюсь, если и после нашего расставания продолжил на него давить. Это мне хорошо, я в своё время послала всех подальше и перестала об этом беспокоиться.

Тема детей была для нас больная, от того и вырвался этот вопрос. Матвей изменился в лице, но ответить не успел. Официант принёс блюда и вопрос так и повис в воздухе. Что ж, тем лучше. Не моё это дело.

Но к моему удивлению, Матвей ответил. Немного помолчал, правда, после ухода официанта, крутя вилку в руке, но не притрагиваясь к еде, а потом признался:

- Нет. Как выяснилось, я не могу иметь детей.

Упс. Вот это номер! Ирония судьбы после всего, что я прошла в своё время. А ведь доктора, который предложил обследовать и моего мужа, свекровь едва живьём не съела.

Но злорадства не было, и я вполне искренне сказала:

- Мне жаль.

Захотелось даже как-то поддержать его.

– Зато всегда будешь знать, если подружка попытается навязать чужого ребёнка, - беззаботно подмигнула ему, стараясь не делать из услышанного трагедии. - А если захочешь быть отцом, можно усыновить ребёнка и подарить ему свою заботу и любовь,

Не знала, как Матвей отнесётся к моему вольному высказыванию, всё же тема деликатная, но он усмехнулся, тепло глядя на меня. Вот зря я в своё время из кожи лезла, стараясь обходить острые углы, не поднимать неприятные темы. Слушалась свекровь, которая лепила из меня достойную её сына невестку. А ему всё же нравятся девушки с перчинкой.

- Отец знает?

- Нет. Для него это будет ударом.

- Понимаю.

Мы замолчали, уделив внимание еде.

- Я слышал про твоего отца. Мне жаль. Я звонил выразить соболезнование, но твой телефон был недоступен.

- Отключила, не хотела никого слышать, - не глядя на него, ответила я.

То время вспоминать не хотелось. Ещё бы, мне тогда мать и братец наперебой звонили и обвиняли, что это я гадина виновата в его инфаркте. И требовали, чтобы духу моего не было на похоронах, отец бы меня видеть не хотел. Потом названивали, чтобы отказалась от наследства. Я и не претендовала.

Бизнес отца всё же прогорел, и его сердце не выдержало краха. Загородный дом пришлось продать, осталась только городская квартира. Но что-то помимо видимо на счетах осталось, раз мать может позволить себе до сих пор не работать, оплачивать платное образование Виталика и содержать две машины, на отцовской ездит брат.