Закатила ему скандал, разбила какую-то модную награду, которую Валентину вручили на европейской фото-биеннале. Он рассвирепел, скрутил меня и легко и непринужденно перевел ярость в страсть. Мы сломали пару хлипких дизайнерских стульев и разбили еще и вторую награду.

А потом он пообещал, что бросит ее немедленно!

Сразу, как вернется из сервиса его машина: надо же помочь ей переехать.

Сразу, как она найдет работу: не выгонять же человека на улицу без денег.

Сразу после дня рождения: жестоко будет портить праздник.

Сразу, как она вылечит депрессию, а то ведь и до суицида может дойти.

Сразу, как она оправится после смерти мамы.

Сразу же.

Сразу.

Когда он сказал: «Через месяц я женюсь!» — я подумала, что это такое изощренное предложение. Вполне в духе странных шуток Валентина: он любил абсурдные приколы и черный юмор.

Ждала, когда ему надоест это развлечение: он доиграет до конца, достанет кольцо, встанет на одно колено — и мое трехлетнее ожидание кончится.

Я подыгрывала как могла. Расспрашивала о «невесте», ожидая услышать, что у нее светлые волосы, карие глаза, она любит ирисы и белую рыбу — как я.

Частично ответы совпадали, частично нет. Но вы же знаете мужчин, они думают, что все на свете женщины любят розы и сладкое!

Реальность безжалостно трещала по швам и окончательно лопнула, когда он сказал: «Сейчас фотку покажу, на последнем проекте я ее больше, чем модель, снимал».

И показал. Нежная блондинка с кукольным личиком и темными глазами.

Не я.

Не я — его любовница последние три года. Не я — та, у кого он ночевал не меньше трех дней в неделю. Не я — поздравившая его в день отъезда гражданской жены феерическим и немного извращенным сексом. В награду.

Валентин сделал то, о чем мечтают все женщины на моем месте, — бросил жену.

И женился на любовнице.

Но не на мне.

В день его свадьбы я приехала к ЗАГСу и стояла в отдалении, как в кино, — в шелковом платке на голове и в темных очках. Тактичный таксист ждал, сколько надо, и даже не взял с меня денег за эти полчаса, что я наблюдала за тем, как мой любимый целует блондинку в свадебном платье. Не меня.

А я вернулась в свою съемную квартиру, аккуратно упаковала вещи, отдала флегматичную морскую свинку, что жила у меня уже полгода, соседке, отвезла коробки доброму другу, купила билет в родной город….

Уже в поезде открыла его инстаграм, и только тогда, увидев там фото двух рук — мужской и женской — с сияющими золотыми кольцами на них, наконец разрыдалась.

4. Он

Такси привезло нас со Светкой к новому кварталу высоток, который успели построить за те три года, что меня не было, на месте старых бараков и пустыря. Вырубили при этом яблоневую рощу, в которой по весне фотографировались все влюбленные города, — ну так что ж…

Зато на огороженной территории, куда не пустили даже наше такси, посадили три сакуры и два японских клена. Можно будет весной и осенью любоваться ими из-за забора.

От ворот пришлось идти пешком, но здесь дороги, в отличие от всего остального города, все-таки чистили.

— Откуда у тебя такие роскошные друзья, — ворчала я, разглядывая интерьер лифтового холла, облагороженный двумя пальмами в кадках.

Дом, конечно, был элитным, но с пожарной лестницы тянуло сигаретным дымом, а в пасти мусоропровода торчал не до конца засунутый туда молочный пакет.

— Мы с Аллой на йогу вместе ходили, потом как-то подружились, нашлись общие знакомые… — рассеянно ответила Светка, любуясь собой в зеркальной стене лифта.

— Это у нее ты собираешься мужа отбивать?

— В любви и на войне, Дашенька… Я пленных не беру!