Новая схема проводки получила одобрение инспектора, и Силла с радостью наблюдала, как Добби и его внук заново штукатурят стены гостиной. Искусство может принимать разные формы, подумала она, а я, кажется, нашла двух настоящих художников. Пусть работа продвигается медленно, но она будет сделана так, как надо.

– А вы выполняете декоративные работы? – спросила она Добби. – Медальоны, цоколь?

– Время от времени. Сейчас не так много заказов. Дешевле купить уже готовое, и большинство людей так и поступают.

– Я не похожа на большинство людей, – улыбнулась Силла. – Украшения сюда не подойдут. – Уперев руки в бока, она обошла закрытую чехлами от пыли гостиную, в которой царил беспорядок. – Но что-нибудь простое и оригинальное здесь будет уместно. А также в спальне и в столовой. Ничего вычурного, – размышляла она вслух. – Никаких крылатых херувимов и виноградных гроздьев. Может, орнамент. Что-то кельтское… что будет напоминать о Макгоуэнах и Молони.

– Молони?

– Что? Прошу прощения, – отвлекшись от своих мыслей, она посмотрела на Добби. – Фамилия моей бабушки была Молони – только после рождения Дженет ее мать сменила ее на Гамильтон, а потом студия превратила ее в Харди. Сначала Гертруда Молони, потом Труди Гамильтон и наконец Дженет Харди. В детстве ее называли Труди, – добавила она, вспомнив о письмах.

– Правда? – Добби задумчиво покачал головой и опустил мастерок. – Красивое старинное имя – Труди.

– Но недостаточно яркое для Голливуда, по крайней мере в то время, когда она там появилась. В одном из интервью она говорила, что после того, как они выбрали имя Дженет, больше никто не называл ее Труди. Даже родные. Но иногда она смотрела на себя в зеркало и здоровалась с Труди – просто чтобы напомнить себе о ней. В любом случае, если я что-нибудь придумаю, мы поговорим о том, как сделать декоративную отделку наверху.

– Конечно.

– Мне нужно еще кое-что посмотреть. Может, нам удастся… Прошу прощения, – у Силлы в кармане зазвонил телефон. Она вытащила трубку и с трудом подавила вздох, увидев номер матери. – Прошу прощения, – еще раз повторила она и вышла из дома. – Привет, мама.

– Ты думала, я об этом не услышу? Думала, я не узнаю?

Силла прислонилась спиной к столбу веранды и перевела взгляд с мусорного контейнера на красивый дом Форда на той стороне дороги.

– У меня все в порядке, спасибо. А как ты?

– Ты не имеешь права критиковать или осуждать меня. Обвинять меня.

– В каком смысле?

– Оставь сарказм при себе, Силла. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Понятия не имею. – Интересно, чем занят Форд, подумала Силла. Сочиняет? Рисует? Превращает ее в богиню-воительницу? В ту, которая встречает врага лицом к лицу, а не думает о том, хватит ли денег на стенные медальоны ручной работы или как унять ярость матери на другом конце страны.

– Статья в газете. О тебе, о ферме. И обо мне. Ее перепечатало Ассошиэйтед Пресс.

– Неужели? И что тебя беспокоит? Это просто реклама.

– «Цель мисс Макгоуэн – восстановить заброшенное наследие, чтобы отдать дань памяти Дженет Харди. Перекрикивая грохот молотков и визг пил, она говорит: «Моя бабушка всегда с теплотой отзывалась об этой маленькой ферме и рассказывала, что с первой же минуты полюбила ее. Тот факт, что она купила дом и землю у моего прадеда со стороны отца, делает их еще более ценными для меня».

– Я знаю, что говорила, мама.

– «Моя цель, можно даже сказать моя миссия, заключается в том, чтобы отдать дань уважения моим предкам, не только восстановив дом и сад, но и вернув им прежний блеск».