– Спасибо, соседка, – сказал Форд, вставая, и пошел в дом, чтобы позвонить своему агенту.

Этого не может быть – именно такое ощущение испытывала Силла, сидя на уютной террасе отцовского дома, аккуратного кирпичного строения в колониальном стиле, и потягивая чай со льдом, поданный хлопотливой мачехой. Эта сцена никак не совмещалась с предыдущим периодом ее жизни. В детстве ее поездки на восток были короткими и редкими. Работа была важнее – по крайней мере, так считала ее мать.

Иногда отец приезжал к ней, вспоминала Силла. Вез ее в зоопарк или в Диснейленд. Но их всегда – а особенно в разгар популярности ее сериала – преследовали папарацци или окружала толпа детей, родители которых щелкали фотоаппаратами. Работа заслоняет «волшебную страну детства», хочешь ты того или нет.

Кроме того, у отца и Патти была своя дочь, Энжи, свой дом и своя жизнь на другом конце страны. Что, как тогда думала Силла, равносильно другому краю света.

Она никогда не была своей в этом мире.

Может, именно это и пытался объяснить ей отец? Это так далеко, и дело не столько в расстоянии, вспомнила Силла.

– Здесь очень красиво, – вслух сказала она.

– Наше любимое место, – ответила Патти с улыбкой, которая выглядела немного натянутой. – Только еще немного прохладно.

– Нет, хорошо. – Силла лихорадочно соображала, о чем говорить с этой милой, по-матерински ласковой женщиной с приятным лицом, короткими темными волосами и беспокойным взглядом. – Не сомневаюсь, что через неделю или две, когда все начнет распускаться, сад будет великолепен.

Она обвела глазами клумбу, кусты, виноград и аккуратную лужайку, которая наверняка скроется в тени, когда распустятся листья на красном клене и плакучей вишне.

– Вы вложили в сад много труда.

– Нет, я лентяйка. – Патти провела рукой по темным, коротко стриженным волосам и потрогала маленькое серебряное колечко-сережку. – Садовник в нашем доме Гэвин.

– О! – Силла перевела взгляд на отца: – Правда?

– Мне нравится возиться с землей. Наверное, это наследственное, – ответил тот.

– Его отец был фермером, – Патти улыбнулась Гэвину. – Так что это у него в крови.

Знала ли Силла об этом? По-моему, она об этом не знала.

– Здесь, в Виргинии?

– Да, – Патти удивленно посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на Гэвина.

– Я думал, ты в курсе: твоя бабушка купила ферму моего деда.

– Я… что? Маленькую ферму? Она была твоей?

– Она никогда не была моей, милая. Дед продал ее, когда я был еще мальчиком. Я помню, как гонялся там за цыплятами и получал за это взбучку. Моему отцу ферма была не нужна, а его братья и сестры – те, кто был жив в то время, – почти все разъехались кто куда. Ну, он и продал ее. Дженет приехала сюда на натурные съемки. «Танец в амбаре».

– Эту часть истории я знаю. Она влюбилась в ферму, на которой проходили съемки, и тут же купила ее.

– Примерно так, – с улыбкой сказал Гэвин. – А дедушка купил себе фургон «Виннебаго» – клянусь! – и они с бабушкой отправились в путь. Колесили по всей стране следующие шесть или семь лет, пока бабушку не хватил удар.

– Это была земля Макгоуэнов…

– И теперь тоже, – продолжая улыбаться, Гэвин отхлебнул чай. – Ведь так?

– Интересно, как замкнулся круг, – Патти похлопала ладонью по руке Силлы. – Я помню, как дом сиял огнями, когда в нем жила Дженет Харди. А летом, проезжая мимо, можно было услышать музыку, а иногда и увидеть женщин в чудесных нарядах и самых красивых мужчин. Иногда она приезжала в город или просто каталась по округе в своем кабриолете. Это было настоящим событием.

Патти снова взяла кувшин, как будто ей нужно было чем-то занять руки.