Она еще пробормотала имя молодой девушки, но Франциск не расслышал его.

– Пустяки, сир, – сказал Ла Шатеньере, – эту дурочку хорошо знают здесь. Она спрашивает о своей дочери у каждого встречного. Ее зовут Маржантиной… Безумной Маржантиной… Или Белокурой Маржантиной.

– Маржантина! – пробормотал король. – Маржантина!.. Грех моей юности!

Его на мгновение охватили мысли: вне всяких сомнений, горькие, потому что чело его избороздили складки.

– Идемте, господа! – резко бросил он.

Через несколько минут они подошли к улице Круа-де-Трагуар, а еще через сотню шагов остановились перед домиком с остроугольной крышей. Домик окружал небольшой сад.

– Это там! – указал король. – Обговорим наши действия.

Оставим пока короля Франции за подготовкой новой гнусности. Проникнем в дом…

В комнате, у высокого камина, в котором догорало несколько головешек, сидела за прялкой девушка. Прямо перед нею, в глубоком кресле дремала старушка.

Обстановка комнаты состояла из сундука, шкафа, стола с резными ножками и нескольких стульев. В комнате царила бесконечно спокойная атмосфера; молчание нарушало только медленное тиканье маятника в часах.

Девушка была одета в белое. У нее были светлые волосы чудесного золотистого оттенка. Вся она являла собой идеальную чистоту.

Временами она останавливала прялку, и взор ее туманили мечты. Тогда грудь ее вздымалась в волнении, и девушка, краснея, бормотала:

– Мадам Марселина уверяет меня, что его зовут Манфред. Я никогда не забуду этого имени.

А потом она продолжила:

– Какой у него нежный и гордый вид… Он породил во мне чувство, которого я еще не знала…

Матрона проснулась и, бросив испуганный взгляд на часы, вскрикнула:

– Боже, как поздно!.. Ах, Жилет…

– Я не хотела вас будить, мадам Марселина.

– Скорее! Марш в свою комнату!.. Если бы отец ваш узнал, что вы ложитесь спать после сигнала гасить огонь!..

– Верно!.. Бедный отец!..

Жилет взяла свечку и направилась к двери своей комнаты.

– Боже правый! – вдруг побледнела старушка. – Можно подумать, что кто-то ходит в саду!

– Это ветер шуршит листьями…

Едва Жилет произнесла эти слова, как дверь резко распахнулась и в комнате появились четверо мужчин. Мадам Марселина вжалась в кресло и лишилась чувств.

Жилет побледнела.

– Вижу, что вы при шпагах, господа, – сказала она с легкой дрожью в голосе. – Благородным людям стыдно врываться в дом, подобно ворам… Уходите!

– Боже мой! Как она прекрасна! – не сдержался король и коснулся ее руки: – Милое дитя! Это и в самом деле преступление – вызвать ваш гнев! Но вы простите его, когда узнаете, какое чувство вы вызвали и что за мужчина вас любит.

– Месье! Немедленно уходите! – сказала девушка, вздрагивая от возмущения и ужаса.

– Уйти? Согласен! Но только вместе с вами. О, если бы ты знала, дитя, как я тебя люблю! Хочешь быть счастливой?

– Какая мерзость! Какое бесчестье! Ко мне! На помощь!

Внезапно король грубо обхватил ее.

Девушка закричала от ужаса и попыталась высвободиться.

Но сильный мужчина направился к выходу, увлекая за собой несчастную Жилет.

– Помогите! Ко мне! На помощь!

Обезумев от страсти, Франциск пытался зажать девушке рот.

– На помощь! На помощь! – стонала Жилет.

– Да разве кто осмелится прийти к тебе на помощь! – гремел могучий голос Франциска I.

– О-ля! – вдруг прозвучал в ночи молодой голос. Он напомнил фанфару, сыгравшую боевой призыв. – О-ля! Что это за дьяволы, которые осмеливаются заставлять женщин плакать! Я покажу вам своим клинком, как следует поступать с разбойниками!

– Прочь с дороги! – крикнул Сансак. – Или ты труп!