Люк погрузился в молчание и задумчивость, а зло прищурившийся Микэль сказал:

– Начинаю удивляться, с чего это вы явились защищать гробницу Мориэля, если успели нарыть столько других улик?

– Не люблю оставлять дела, которые могут закрыть «за недостатком доказательной базы», даже если преступники гарантированно получат высшую меру по другим статьям. В деле убийства лорда Мориэля магический след на его теле – единственная прямая улика, указывающая на преступника, если сканирование вашей памяти по каким-либо причинам не наберёт положенного процента достоверности. Неужели вы искренне верили в то, что всё обвинение против вашей шайки будет строиться на одном-единственном магическом отпечатке двухлетней давности и моих показаниях о запахе вашего страха, когда вы поняли, что гробницу пытались вскрыть?

– Да, мы наивно поверили в то, что проверки затронули наш мир случайно и что вы расследуете исключительно «несчастный случай» с прежним лордом. Насторожились, когда узнали о вашем звании, но не догадались о глубине ваших происков, – процедил сквозь зубы Лориэль.

– Я так и понял, когда меня попытались убрать. В лесу действовали самолично?

– Нет, – ухмыльнулся Лориэль, – я только помог натравить волков. Знаете, есть специальное зелье на магической основе: распыляешь его в воздухе и имеешь весьма кровожадного зверя вместо обычного осторожного волчары.

– А стрелял в меня телохранитель Микэля, пока вы занимались склепом. Вижу, он вместе с охраной сюда не явился – вероятно, уже собирает вещи, чтобы успеть сбежать до прибытия полиции, которая вот-вот сюда нагрянет, – подвёл итоги Тьерр.

Когда с обратной стороны флигеля охраны донёсся звон разбитого стекла, Таня взвыла с досады. Она точно знала, кто вылетел в это окно и сейчас несётся сломя голову чёрт знает куда! Раненый, ёлки-палки! В голову он раненый или вирус бешенства медики таки не долечили!

С громким матом из дверей высыпали охранники, и из их криков Таня выяснила следующее: её инструктор забрал у них часть оружия, он собирается влезть в склеп, охране требуются антигравы, чтобы догнать и обезвредить «этого гада». Ясно было, что «гада» опять надо защищать, поэтому Таня длинными стелющимися скачками понеслась над землей, поражаясь невероятной скорости Тьерра.

«Когда он примчался на склон холма и выдернул меня с края обрыва вместе с ребёнком, то тоже должен был бежать очень быстро, – думала на бегу Таня. – Однако сейчас он бежит не просто на грани мирового рекорда – он летит с нечеловеческой скоростью! Так, что я, тренированная собака, догнать его не могу! Все иномирцы такие шустрые?»

В последний момент Таня затормозила перед дверью склепа, чуть не ткнувшись в неё носом с разгона. С той стороны послышалось приближение по воздуху какого-то объекта, а следом за Таней неслись охранники – их фигуры на антигравах чернели на фоне голубого неба восклицательными знаками. Дверь склепа открывалась наружу, так что вломиться внутрь, навалившись на неё всем телом, не представлялось возможным, и Таня вновь спряталась в кусты, зорко присматриваясь к прибывающим. Из глубин склепа доносились чёткие звуки: два человека разговаривали внутри о ней самой – собаке лорда – и о том, что планируют дождаться какого-то агента и взорвать склеп, так что Таня навострила ушки.

На порог усыпальницы приземлился Люк и замер, вслушиваясь в то, что происходит за закрытой дверью. От него отчётливо повеяло гневом и злостью, и Таня, понимающая теперь каждое слово, вполне разделяла его чувства – родственники собирались уничтожить место упокоения его предков! Зачем и почему пока было неясно, но злодеи назвали Тьерра литэйром всекосмической полиции и, судя по их тону, «литэйр» было высоким званием.