- Хочешь, сбежим отсюда? - произнес он, обнимая меня.

- Хочу, - ответила я.

И этим “хочу” я соглашалась не только сбежать. Это понимали и я, и он.

Мне в голову ударил адреналин, было и страшно, и легко, как будто я стою на краю скалы и собираюсь прыгнуть в воду. Прыгнуть? Остаться?

Конечно, прыгнуть!

Пережить головокружительный безумный полет. А потом… будь, что будет!

Я поцеловала Федора. Да, первой это сделала я, а не он. Положила ладони ему на плечи, потянулась к его губам... Его руки в ту же секунду оказались на моей талии. Он резко прижал меня к себе. Наши губы слились в поцелуе.

Что это был за поцелуй! Не волшебство, нет. Хаос и безумие. Неутолимое желание и сносящая все на своем пути страсть. Кажется, мы даже начали срывать друг с друга одежду.

Забыв о том, что торчим посреди зала, на барной стойке, под сотней взглядов. И что среди всех этих глаз, устремленных на нас, есть глаза Егора.

***

Марина

Мы взялись за руки и спрыгнули со стойки прямо в толпу. К счастью, народ расступился, пропуская нас к выходу.

Для меня все было как в тумане. Яркий свет, музыка и гул голосов слились в неразличимый белый шум. Я лишь чувствовала, как Федор куда-то меня ведет, обняв за талию.

Оказавшись в такси, мы снова начали целоваться, мне хотелось занырнуть в это безумие поглубже и больше не выныривать. Я никогда не ощущала ничего подобного - страсть и исступление. Что-то на грани психического расстройства…

Потом мы поднимались в панорамном лифте чуть ли не на пятидесятый этаж, я стояла, прислонившись лбом к стеклу, а Федор обнимал меня сзади и что-то шептал на ухо. Я не понимала смысла его слов...

Мы вошли в его роскошный пентхаус, я сбросила туфли, хотела расстегнуть платье… Но Федор не стал мне помогать.

Вместо этого он отвел меня на кухню, заставил съесть какое-то безвкусное желе, сказал, что это поможет мне протрезвать. Я сказала:

- Я не хочу трезветь.

- А я не хочу пользоваться твоим состоянием, - ответил он, удивив меня до глубины души.

Я-то как раз хотела, чтобы он воспользовался!

Он закинул меня к себе на плечо и отнес в ванную. Стащил с меня платье, Снял с себя рубашку.  И мы вместе оказались под душем. Я в белье, он - в джинсах.

Федор включил холодную воду, я начала вырваться.

- Тихо, тихо, - он обнял меня и крепко держал, не выпуская.

Холодная вода сменилась горячей, потом снова холодной. Я перестала дергаться. Обнимала Федора, когда было холодно. И продолжала обнимать, когда становилось жарко. Все закончилось вполне приятным теплым душем, после которого Федор завернул меня в пушистую махровую простыню и отнес на диван в гостиной.

Он ушел и вернулся в сухих джинсах, с чашкой чая.

Я к тому моменту сняла мокрое белье и сидела, нахохлившись и завернувшись в простыню. Взяла у него кружку и произнесла:

- Спасибо!

- Всегда пожалуйста, - ответил он и улыбнулся.

Его глаза… они совсем не дерзкие и не наглые. Просто пронзительные - до мурашек.

- Чай очень сладкий, - произнесла я.

- Так надо, - отозвался Федор.

Было так странно сидеть с ним вдвоём, пить чай, не подкалывать друг друга, не язвить и не ругаться. Это, наверное, самый тихий момент со времен нашего знакомства.

- Спасибо, что ты не… - начала я.

- Я джентльмен, - ухмыльнулся он.

Снова эта небрежная ухмылка. Как долго она сводила меня с ума, доводила до белого каления! Мне всегда хотелось стереть ее с его лица. Но только сейчас я понимаю, что сделать это лучше не оплеухой, а поцелуем.

Я хочу целовать эти губы. И хочу этого очень давно…

Федор не заставил меня снова самой делать первый шаг. Когда я допила чай, он сел рядом, обнял меня. Заглянул в глаза.