Опаньки!

А вот и королева.

Господи, хоть бы это не оказалась какая-нибудь «самая-главная-супер-пупер» фрейлина!

— Ваше Величество, простите мою дерзость, — прошелестела главная с пола.

— Говори.

— Я позвала охрану, чтобы эту бесцеремонную девицу бросили в казематы… А она убила гвардейцев… — главная фрейлина бросила на меня злобный взгляд из-под ресниц и добавила, как наябедничала: — Магией!

— Я так и знала, Ваше Величество! — торжествующим тоном воскликнула Эммелина. — Это переодетый мужчина!

Фрейлины разахались, разохались в праведном ужасе, а я только фыркнула от смеха.

— Замолчите все, — негромко сказала королева. — Если это мужчина — он умрёт на плахе. Если женщина — кто убил гвардейцев магией?

— Да живы они! — бросила я уже нетерпеливо. — Это раз. Я нашла вашу диу, это два. И напоследок три: я женского пола.

Фрейлины ахнули, королева поморщилась. Не привыкла, что к ней так обращаются — без реверансов, не стелясь по полу. Впрочем, скорее всего, просто отвыкла. Ведь была когда-то простой аристократкой, да и осталась не королевской крови. В этом патриархальном мире только мужская кровь важна…

Ладно, не поломаюсь.

Я присела в импровизированном книксене, но глаза не опустила — следила за королевой. Она прищурилась, если только холодный камень может щуриться, и спросила:

— Почему не отдала диу моим фрейлинам?

— Они не умеют с ней обращаться. А я не терплю, когда обижают маленьких беззащитных зверюшек.

Королева подошла ближе. Гвардейцы, постанывая, пытались подняться, и она остановилась в нескольких шагах от них, распорядилась:

— Тайра, вели убрать солдат из моей галереи.

Главная фрейлина подхватилась с пола и скрылась за дверью. Королева поманила к себе Анисию и сказала сухо:

— Беги за младшим лекарем, думаю, ему хватит знаний, чтобы определить, какого пола наша неожиданная гостья с кухни.

Потом повернулась к Эммелине:

— А ты держись рядом. В конце концов, твоё предназначение — защищать королеву от смерти.

Мне опять стало смешно.

Господи, в какой цирк с клоунами я попала?!

Кисуня решила выглянуть и посмотреть, что происходит. Любопытство убило кошку, как говорят в Англии. А может, эта маленькая козявка проголодалась. Она высунула мордочку из-за моих рук и протяжно мяукнула.

Что стало с королевой!

Она всплеснула руками, засеменила меленькими шажками и засюсюкала:

— Моя маленькая! Моя сясечка! Моя флюшечка!

И тут же рявкнула на младшую фрейлину:

— Немедленно принеси намордник и налапники!

Эммелина сбледнула с лица, не зная, вероятно, как объяснять отсутствие оных предметов, но я благородно решила выручить её (нет):

— Простите, но кошке не нужны намордник и налапники.

Погладив Кисуню между ушками, я улыбнулась оторопевшей королеве:

— Ей нужны только ласка и любовь. И я готова показать вам азы.

Кашлянула и добавила:

— Азы обращения с кошкой.

— Ты забываешься, — сказала королева ледяным голосом. — Где же этот бесов лекарь?!

— Я здесь, Ваше Величество!

Лекарь в ночном колпаке и халате, наброшенном на рубаху, с голыми ляжками и в мягких фетровых галошах уже спешил из коридора в галерею. Его молодое лицо с пижонскими усиками носило печать вечной тревоги. За его спиной лязгнули сабли, и двое гвардейцев поклонились королеве:

— Прикажете унести тела?

— Они живы! — я топнула ногой. — Вы что, не видите?

Меня осмотрели три пары глаз. Гвардейцы с изумлением, а лекарь с любопытством. Королева же нетерпеливо махнула рукой:

— Вы двое, уведите ваших сослуживцев! А ты, лекарь, осмотри эту девицу!

— На предмет чего именно, Ваше Величество? — подобострастно поклонился лекарь, подбираясь ко мне поближе. Если он собирается меня лапать, я ему врежу! Жалко, нет сковородки под рукой, но думаю, что и кулаком смогу вырубить это хилое тело.