Хорошо, что фенилэтиламин можно было найти в шоколаде. Лин советовала Джемме потреблять больше шоколада, чтобы перевести наконец отношения в третью стадию – длительную и надежную связь.

Джемма подумала, много ли у нее шансов перейти на третью стадию в отношениях с…

С…?

Как, черт возьми, его зовут?

В голове было совершенно пусто, что было дурным знаком.

Она вспомнила, как схватила ключи с кухонного стола и начала укоризненно звенеть ими, точно мать, уличавшая своих детей в очередной шалости, как будто они нарочно сами закрылись в доме. Слесарь тогда с улыбкой посмотрел ей в глаза, потому что был одного с ней роста.

Джемма с сестрами строго соблюдали правило «не ниже метра восьмидесяти», но смотреть этому мужчине в глаза было необыкновенно приятно, как будто они лежали в постели, и это ее немного шокировало. Она подумала: может, правило пора менять?

– Забавно, что люди всегда стремятся показать мне ключи после того, как я взломаю их дверь, – сказал он.

Его волосы были подстрижены так коротко, что он казался практически лысым. Плечи были широкие, нос чуть крючковатый, а ресницы… невероятно длинные. Красивого мужчину они сделали бы женственным. Слесаря же делали красивым.

Джемма так прямо ему и сказала:

– Ресницы у вас просто удивительные.

Была у нее такая плохая привычка: говорить комплименты первым встречным. Как-то женщина, с которой она столкнулась в лифте, узнала, что имеет необыкновенно красивые ключицы. Это привело незнакомку в такое замешательство, что она принялась жать на все кнопки подряд.

– Знаю, – ответил слесарь. – Долго же вы молчали об этом.

Джемма удивленно прыснула, когда он наклонился к ней, наставив на нее свои ресницы. И он тоже расхохотался. Смех у него был утробный, уютный. Таким смеются здоровяки. От этого ей стало еще веселее.

Не успела она отсмеяться, как он представился и спросил, можно ли пригласить ее на ужин в пятницу.

Имя у него было какое-то особенное и почему-то смешное. Непонятно с чего, но она подумала: «Ха-ха, уж это имя я точно запомню». Но было в нем и что-то печальное. Такой еле заметный налет грусти. Странно. Что бы это значило? Что это за имя такое – смешное и грустное одновременно? Интересно! Поскорей бы вспомнить.

Она оглядела комнату в поисках источника вдохновения. Солнечный свет падал через открытое окно, легкий ветерок то поднимал, то опускал кружевную занавеску. Она поселилась в этом доме чуть больше двух недель назад, но уже чувствовала, что он станет одним из ее самых любимых. Солидная мебель красного дерева казалась терпеливой и мудрой, а заваленные всякой всячиной шкафы и полки – дружелюбными и нестрашными.

До этого она прожила два месяца в городской квартире дикой расцветки. Эта пестрота чуть не свела ее с ума. Здесь, в зеленом пригороде Хантерс-Хилл, она станет спокойной и уравновешенной. Может, даже готовить научится.

Джемма была хаусситтером, то есть присматривала за домами, пока их хозяева куда-нибудь уезжали. В списке сиднейских хаусситтеров у нее была реклама, напечатанная жирными буквами и заключенная в рамку.

Одинокая женщина 30+ с отличными рекомендациями. Очень ответственная. Исключительно внимательна к вопросам безопасности. По-настоящему серьезно отношусь к своему делу! Вы войдете к себе с чувством, что вышли пять минут назад! Ваш дом, ваши животные и ваши растения ощутят на себе мою неусыпную заботу!

Этот дом принадлежал Пентерстам, врачам, которые, выйдя на пенсию, отправились в годовое путешествие по Европе. Мэри и Дон прониклись к Джемме симпатией и даже прислали ей открытку. «Как там наши африканские фиалки?» – спрашивали они из Венеции.