– Ладно, – сдалась я, – лучше полтора дня в комфортных условиях, чем семь часов в компании с поросятами и козами. И, откровенно говоря, самолет меня очень пугает.
– Правильно решила, умница, – похвалила Варя. – А, я забыла еще один довод привести: местный автобус может сломаться. Тогда кранты, застрянешь в деревне неизвестно насколько, пока покойника реанимируют.
Глава 6
Утром, когда я спустилась в столовую, там уже сидели Элла, Олег, Виктор, Алла и Нина Анатольевна.
– Виолочка, – засуетилась хозяйка, – хотите какао? На соевом молоке. Налить кружечку?
– Чашку, – неожиданно сказал Витя Арефьев.
– Прости, дорогой, ты о чем? – не поняла теща.
– Кружка – высокий полый сосуд из разнообразных материалов емкостью более двухсот пятидесяти миллилитров. Чашка – низкий полый сосуд небольшого объема, менее двухсот миллилитров, – пробасил зять. – Слова «кружка» и «чашка» не синонимы. Сейчас на столе представлены чашки. Поэтому, Нина Анатольевна, Виоле Ленинидовне надо предложить чашечку какао.
– Ага, – пробормотала хозяйка, – ты, наверное, прав.
– Сам путал посуду, – признался Виктор, – но перед Новым годом готовился к конкурсу «Знаток фарфора», тогда и прочитал материал.
– Ага, – повторила Нина Анатольевна, – ну… конечно…
– Мама, что за ерунда? – воскликнула Алла. – У меня вилка лежит справа!
Нина прикусила губу.
– Да? Разве это плохо?
Аллочка покраснела от злости.
– Плохо? Да это безобразие! Полное незнание сервировки! Справа должен быть нож, а вилка слева. Повторяю: вилка – слева! Сто раз объясняла, как правильно класть приборы, и все впустую, у тебя в голове ничего не задерживается. Купи книгу по этикету, законспектируй, потом все наизусть выучи. А то стыдоба! Еще ты бумажные салфетки всем на тарелки бросаешь.
– Разве нельзя? – прошептала Николаева.
– Нет! – завопила дочурка. – Нет, нет и нет! И хлеб кладут в корзинку, а не на овальное блюдо. Мы жрем, как в рабочей столовке завода резиновых клизм! Кстати, откуда такая мерзотная скатерть?
– Мне она показалась красивой, – сказала Нина Анатольевна, – с колокольчиками.
Алла скорчила рожу.
– На ней олени, Дед Мороз и елка. То есть она предназначена для Рождества и встречи Нового года, а у нас на дворе август. Ку-ку, мамуля, лето за окном!
Глаза Нины Анатольевны налились слезами.
– После завтрака поменяю. Можно постелить желтую с цветочным орнаментом. Подойдет?
Аллочка выдохнула, ее щеки побледнели, злоба испарилась.
– Да. Прекрасный выбор. Мамуля, сегодня вкусный салат из моркови, удался на славу.
– Правда? – мигом повеселела хозяйка. – Вкусно?
– Восхитительно! – воскликнула дочь. – Заправка на высшем уровне. Ты гениально готовишь!
Нина Анатольевна расцвела.
И тут Виктор откашлялся.
– К вопросу о сервировке. Блюда следует…
Лицо тещи вновь стало несчастным. Я решила вмешаться:
– Какие роскошные орхидеи! Украшение для царского стола!
– Это Элла их выращивает, – объяснила Нина Анатольевна. – Видите, сколько цветов повсюду? Невестка гениально пестует растения.
– Я заметила в глубине сада оранжерею, – кивнула я, – но она оказалась заперта.
– Жена Олежека никого туда не пускает, – сказала Нина Анатольевна, – говорит, цветы посторонних боятся.
– У них есть душа, – подхватила Элла. – А дверь я всегда закрываю, потому что разница температур может убить орхидею. В помещении поддерживается специальный климат, а если постоянно впускать внутрь воздух с улицы, может беда случиться. Виолочка, хотите устрою вам экскурсию в дом моих растений?
– Не советую соглашаться, – вмешалась Нина Анатольевна. – Я один раз сунулась в оранжерею и еле жива осталась. Там нечеловеческие условия – жара, влажность, пахнет непотребно. Больше я туда ни ногой. И вам, Виола, не советую, задохнетесь.