Миллер весьма тщательно читал летописи и сопоставлял их сведения с другими источниками, в силу чего, к примеру, отрицал славянское происхождение вятичей, полагая его финно-угорским народом, с которым славяне долго воевали: «Не почитать ли их за варварский народ, например за чувашей? Которые на мордовском языке называются вядке, либо за вотяков, которые жили сперва у Оки (что объявляется о вятичах), а после избегая нападения от россиян, пошли далее к востоку и по них дано имя реке Вятке»[142]. В этой цитате видно, что Миллер проводил прямое сопоставление летописных сведений с этнографическими и лингвистическими материалами за много десятилетий до того, как этот прием стал распространенным в русской историографии.

Пункт третий, который вызвал больше всего возражений. Миллер считал, что скандинавы жили в России и дали ей своих царей: «Объявим еще и о другом народе, от которого Россия не токмо жительми населена, но и Царя и имя свое получила. Оный народ хотя в начале языком и житием от славян весьма разнствовал, но столь тесно потом с ними соединился, что уже тому много веков прошло, как их между собой различать не можно было»[143]. Он указывает, что скандинавы покорили курляндское, лифляндское и эстляндское побережье, то есть Прибалтику, взяли дань с новгородцев, поставили им царей, а дальше поехали в Киев и в Грецию. «И хотя их наконец из России выгнали, однако в таком почтении были, что новогородцы призвали их назад торжественным образом для принятия над ними и над соседственными народами владения»[144].

Эти скандинавы были летописными варягами: «Без сумнения, почтеннейшие слушатели, признавать в их следует, Варягов ваших, о которых в летописях и во всех российских историях упоминается: и хотя известно, что тем именем никакой в Скандинавии народ особливо не назывался, однако сие можно доподлинно доказать, что они ни из какой другой страны выехали, как из Скандинавии»[145].

Миллер категорически отвергал славянское происхождение варягов, причем специально опровергал именно киевский «Синопсис»: «Причисление Варягов к Славянам, по моему мнению, одним словом, опровергнуто быть может. В летописи Киевской и во всех других достоверных Российских историях не писано ничего о роде Варягов. Откуда же сочинитель Синопсиса взял свои о том известия? Он догадками домышлялся, приписывая без оснований предкам язык, которым ныне говорят потомки. Для чего лучше не принял он в рассуждение варяжских имен великих князей и других начальников, которые в наших летописях упоминаются? Имеется ли в них какое сходство с славенским языком? И кто покажет нам переселение славян с севера в Россию?»[146]

После этого Миллер делает большой обзор сведений, касающихся России, извлеченных из источников и исторических работ, указывая, впрочем, что имеется в виду не государство, а страна в чисто географическом смысле: «Ибо мы сами имя России употребляем о первейших временах, когда об оном еще не знали, не для того, чтоб кто заключал, что и тогда было уже оно в употреблении, но для лучшего выразумения о каких землях мы говорим»[147].

Из этого вытекал у него пункт четвертый. Скандинавы ходили походами в российские земли еще до появления там славян, еще в те времена, когда ими владели гунны.

Пункт пятый. Миллер указывал, что ряд городов, упомянутых в скандинавских источниках, не связан с древнерусскими городами. Так, он пишет, что Кенугардия, скорее всего, обозначает не Киев, а другой город, лежавший в Финляндии, рядом со скандинавскими владениями. То же и Алдейгиабург, который считали Старой Ладогой и в те давние времена, в том числе так писал Улоф Рудбек-старший в своей «Атлантике». Но Миллер не соглашался, указывая, что город этот был приморским, там строили корабли и он должен был быть где-нибудь в Прибалтике.