Полина сжала нож, чтобы вонзить его в затылок мужчине, едва тот зайдет.

Мужчина увидел погибшего товарища внутри комнаты и зло заревел. Он толкнул дверь, но та вопреки его ожиданиям не распахнулась еще больше, а ударилась обо что-то.

Мужчина бросил быстрый взгляд за дверь, и прежде чем Полина успела среагировать, схватил дверь и начал забивать ею Полину, лишая ту возможности защищаться.

Нож, который девушка крепко сжимала в руке, теперь сыграл против нее: она нанесла себе рану, порезав руку. После послышался какой-то хруст, и Полина понадеялась, что это не ее кости. Боли она не ощутила, но это могла быть шоковая реакция.

Сменить положение не удавалось, так как мужчина продолжал бить дверью, ставя ее в беспомощное положение, ей было нечего противопоставить физической силе врага.

Он был абсолютно беспощаден в своей злости, так что когда он прекратил избиение дверью, сквозь шум в голове Полина осознала, что все еще держит в руках нож. Она подняла взгляд на противника. Глаза ей застилала кровавая пелена – он разбил ей лоб, кровь стекала по лицу.

Пока Полина была дезориентирована, мужчина схватил ее за шиворот и с лёгкостью поднял над полом. Она попыталась лягнуть противника ногой, движение вышло вялым. В его руках она болталась все равно что тряпичная кукла.

Полина провела рукавом по лицу, чтобы стереть кровь, после чего взглянула на наемника.

Взгляд выдавал его с потрохами. В глазах горело настоящее безумие: он жаждал крови, жаждал убийства. Издав довольный собой рык, мужчина швырнул Полину головой о стену.

Полина тихо застонала. Мир в голове взорвался тысячей новых красок. Прежде чем она успела опомниться, мужчина вновь поднял ее и вновь швырнул о другую стену в опасной близости от угла кровати.

– Здесь! – позвал он остальных, добавив ей пинка в живот.

Полина с трудом вдохнула. Рука все еще сжимала нож. Словно в замедленной съемке, не совсем отдавая отчет своим действиям, она нагнулась вперед и вонзила его в щиколотку отвернувшегося врага, успевшего списать ее со счетов. Одно резкое движение, и она перерезала ему сухожилие. Наемник издал вопль и с грохотом упал на пол, хватаясь за ногу, из которой торчала рукоятка ножа.

Полина с трудом поднялась, и, уже не обращая внимания на врага, направилась в комнату напротив, пытаясь идти ровно. Двигалась девушка нечетко и чувствовала, что с трудом сохраняет сознание, но сдаваться не собиралась. Она зашла в комнату экономки и закрыла за собой дверь.

Девушка распахнула окно. Поставив руки на подоконник, Полина, не без труда, забралась на него, собираясь уже перевесить ноги наружу и выпрыгнуть на волю, как раздался свист и нечто сдавило шею. Она сделала резкий рывок вперед, отчего чуть не задохнулась и, повинуясь движению веревки, подалась назад.

Кто-то дернул веревку, и Полина упала спиной на пол, у нее сперло дыхание. Она потянулась к шее в попытке ослабить или снять веревку. Пальцам судорожно удалось ее раздвинуть всего чуть-чуть, ровно настолько, чтобы хватило сделать вздох.

– Допрыгалась, ваше сиятельство, – сказала насмешливо голова, появившаяся в зоне ее видимости.

– Это все сделала она? – раздался второй изумленный голос. – Женщины не могут такого.

– Эта, видимо, может, – ответила голова, и добавила ей пинка под ребра.

Полина услышала звук собирающейся слюны, и секундой позже ей в лицо прилетел огромный плевок. Она не смогла даже разозлиться – до того избитой и несчастной себя чувствовала.

Все было насмарку. Теперь уже слишком поздно сопротивляться.

Вопреки этим мыслям, Полина вновь попыталась избавиться от веревки на шее, но наемник не позволил ей этого, затягивая хомут сильнее. Пальцы, что были под веревкой, помешали ему сдавить горло окончательно.