- С чего ты так решила? - уточнила я.

- Баб Тось, мы уже давно знаем, что если решали стоять до последнего, то флаг воинского подразделения убирали. Чтобы врагу не достался. Обычно в гильзе от снаряда прятали. Мы нашли. - Серьёзно смотрела на меня Алька. - Теперь этот флаг в местном краеведческом музее, и памятная стелла с мемориальной доской. И их имена, по крайней мере, будут знать те, кто там живёт. А в Ростов отправился наш конвой. Нашёлся спонсор, один из внучатых племянников погибших бойцов. Он и на раскопки приезжал и работы экспертов оплатил. Все фрагменты, что мы нашли, отправили. Их проверили, рассортировали, установили личности, какие было возможно. Это наверное самая долгая и самая дорогостоящая часть поиска. Восьмого мая должно было состояться торжественное захоронение в братской могиле, недалеко от места сражения и установка мемориала. Наш отряд был приглашён. А я вот, в ссылке.

- Не переживай, это всё тяжёлая и непростая работа. Особенно розыск именно военных документов. А тебе её доверяют и на тебя надеются. Вон сколько всего наприсылали, а ты ещё и по монастырю переписку взялась вести. Считай, что ты на переднем фланге сражения за память! - обняла её я. - Так что держи свой рубеж и ни шагу назад!

Долгие разговоры с Курико привели к ожидаемому итогу, Алька решила выяснить, кем же она нам приходится и как мы оказались вместе. Я долго думала, что рассказать пятнадцатилетнему подростку. И принять окончательное решение было непросто. Но в один из тех дней, когда мы шли в небольшой лесной посёлок неподалёку, я попросила Курико остаться дома. Она кинула быстрый взгляд на Альку и кивнула.

Посёлок здесь образовался ещё до войны. Местные земли были богаты на поделочный камень, а из соседних районов было достаточно легко привезти те, которых здесь не находили. Во время восстановления страны из послевоенных руин, здесь добывали и обрабатывали гранит. Посёлок камнерезов активно рос. Но спустя пятьдесят лет осталось не больше двух десятков домов, в которых жили постоянно.

Обидно было, что не просто люди уезжали, терялось мастерство работы с камнем. В посёлке мастеров остались единицы, да и те свои работы отвозили на рынки. Так и выживали. Мы ходили к местному лестничему, жившему на краю посёлка. И общались хорошо, и в город он ездил часто. Отвозил почту, забирал почту, раздавал. То есть добровольно совмещал обязанности лесника и почтальона.

До посёлка неспешным шагом было всего часа два. И я думала, что этого времени должно хватить.

- А мы семейных скелетов по дороге туда будем проветривать, или когда обратно пойдём? - хмыкнула Алька, когда мы отошли от монастыря.

- Начать не просто. Я привыкла обходить этот шкаф стороной, - в том же тоне ответила я.

- Так как есть, так и начинай, - пожала плечами Алька.

- Некоторые поступки спустя годы кажутся ужасными ошибками. А некоторые, что изначально ничем кроме как ошибкой и быть не могли, становятся решающими в жизни. - Через силу улыбнулась я. - Вот только говорить о них не легко.

- Ну допустим, я знаю о том, почему бабушка и дедушка долгое время жили врозь. И о дяде Мише знаю, хоть он и не общается после смерти дедушки ни с кем из семьи, кроме меня и дяди Игоря. - Удивила меня внучка. - Но меньше любить дедушку и бабушку не стала.

Помолчав ещё немного, собраться с мыслями и решимостью было не просто, я начала рассказывать. Не пытаясь выгородить себя или что-то утаить.

- И это всё? - удивилась внучка, когда я закончила.

- Всё. А тебе мало? - удивилась я.