Такой же здоровый, злой и рыжий.
- Так, а теперь ты! - развернулся он ко мне.
А у меня злость от драки уже прошла, остался один испуг. Я всхлипнула, отчего страшный и сердитый парень сразу превратился в заботливого приятеля.
- Напугали, да? Дин, да ты дрожишь. Ну конечно, снег кругом, а она в ботиночках на тонкий чулок! Вот приедем домой, всё тёте Матрёне расскажу. - Ворчал он, накидывая мне на плечи поверх моего пальто свою шинель.

5. Глава 5.

После того случая, я настолько откровенно над парнями не издевалась. Могла на свидание не прийти, могла чужое имя сказать, но не нарывалась. А то ведь сама могла не справиться, а Генки рядом может больше и не оказаться.
С приятелем мы не только вместе отмечали каждую сессию, но и могли убежать в кино.
- И как это понимать? - встретил нас как-то после кино очередной кавалер, учившийся на год старше Гены.
- В кино сходили, - не поняла я. - А как ещё это можно понять?
- Понятно, - набычился парень. - Короче слушай, я как другие, этого терпеть не стану. Либо ты сейчас прощаешься раз и навсегда с ним, и чтобы его больше и близко с тобой не было, либо со мной. Решай!
- А чего тут решать? - ещё больше удивилась я. - Прощай.
- Даже не задумаешься? - спросил меня ухажёр.
- О чём? Ты сам-то головой думай. Таких как ты в моей жизни, как поездов будет. Одному вслед ещё платочком машешь, а к перрону уже другой подходит. А Гену я со школы знаю, мы в селе соседи и друзья. - Объяснила я.
- Так что это чтоб я тебя больше не видел, - непонятно отчего довольно лыбился Генка.
Вместе с ним мы и бегали на местные развалы перед каждой поездкой домой, выбирали подарки.
- Дин, смотри какие ленты. Как думаешь, Рае понравятся? - всегда спрашивал моего совета Генка.
- Конечно! - кивала я. - Только парные бери, у твоей сестры волосы густые, тяжёлые. Она же их обычно на две косы делит. Вон, белые возьми на праздник, и красные на каждый день. Она у вас в маму, темноволосая, ей красные пойдут.
Из города домой Гена всегда вëз кулёк шоколадных конфет в фантиках. И набирал разных по несколько штук. Красивые яркие фантики его сестра, Рая, выравнивала и складывала в отдельную коробку.
Маме я взяла кожаные перчатки с шерстяным подкладом. Руки у мамы были красивые, а в варежках ей было неудобно. Вот и снимала на улице. И руки мёрзли.
- Ты чего стоишь такой расстроенный? - подлетела я к Генке со свëртком серой бумаги, внутри которого прятались мамины перчатки.
- Да ничего, пошли, - попытался увести он меня от лотка с кружевными пуховыми шалями.
- Маме выбирал? - поняла я.
- Да, но не хватает. - Вздохнул Генка.
- И много? - я знала, что друг себе сигареты лишний раз не покупал, но с довольствия откладывал, чтобы домой с подарками и ещё денежку привезти.
- Много, Дин. - Буркнул Гена.
Но к счастью, не настолько много, чтобы я не смогла его выручить. И хотя питание в столовой зависело от урожая на подсобном хозяйстве института, а такие были у каждого вуза, моей стипендии отличницы в сто сорок рублей хватало на всё необходимое и на отложить маме. Поэтому двадцать рублей, которых не хватило Генке, я доложила к его подарку без сомнений. И потом, это же Генка! Он же если был должен или что-то обещал, то в лепёшку расшибался, но делал.
Нежную и ажурную белую шаль с синим рисунком, Гена бережно свернул, и для надёжности, ещё и своим шарфом замотал, чтобы нигде не зацепить.
- Опять твоя мама плакать будет, - улыбнулась я, наблюдая за ним.
- Она всегда переживает из-за подарков, что дорого, что себе ничего не купил. - Согласился со мной друг. - Спасибо, Дин.