Через год я готовилась стать директором местной восьмилетки, хоть и была одной из самых молодых учителей. Но действующий директор уходил на заслуженный отдых, а на его место по партийной линии рекомендовали меня.
Жили мы уже в отдельной квартире. На первом этаже небольшого такого двухэтажного домика на восемь квартир. Большая кухня с печкой и комната. В кухне у нас было два окна, а вот в комнате, хоть она тоже была угловой, окно было одно. Да и сбоку от дома был густой старый сад, что в некоторой степени спасало от ветра.
А ещё я была беременна. И живот уже был хорошо заметен.
- Заканчивали бы вы, Дина Тимофеевна, со своей партийной работой! - поджав губы, выговаривала мне фельдшер. - Скоро живот впереди вас появляться будет. Да и не дело это, что целыми днями бабы дома нет. И вся часть знает, что когда в Благовещенск едете, то дня три вас точно не бывает! Ну у вас же дом, семья, муж!
- Да у меня такой муж, что ещё нужно разобраться, кто хозяйство лучше ведёт, - засмеялась я.
В тот раз, после нескольких часов езды и часовой лекции, я должна была ехать в Благовещенск. Но поездка отменилась.
- Вот на Кубань могу, прям за милу душу! Вон звонят и пишут везде и всюду! Требуют себе завуча в местную школу рабочей молодёжи, педагога и члена партии в управление, - пошутил наш секретарь райкома. - Поедете?
- Никак не могу, у меня муж артиллерист, куда он без своей батареи? - тоже смеясь ответила я.
И поторопилась на машину, с которой должны были передать в штаб части документы для командира. На уже родном кпп я не стала ждать, когда водитель пройдёт проверку и машину пропустят, а сама пошла домой, собираясь удивить Генку. И на отчего-то взволнованное лицо дежурного по кпп я не обратила внимания.
- Ген, поездка отменилась, и в следующую я наверное уже не попадаю, - влетела я домой, и с порога начала рассказывать новости, увидев фуражку мужа на крюке в прихожей.
- Дина? - вскочил с постели отчего-то испуганный Генка и начал натягивать трусы.
- Ген, это что? - спросила не в силах отвести взгляд от торчащей из-под одеяла головы дочери поварихи из солдатской столовой.
- Дин, я объясню. Постараюсь. Сам не знаю, дурь какая-то! Дин, прости. Я... Больше никогда, - частил Генка.
- Любовь у нас! - вскочила с кровати девица. - Пока ты где-то там лекции свои читаешь, я Гену люблю! И уже полгода мы вместе, хоть и тайком. Вон, в окно лазить приходится. От людей стыдно уже! Мы вместе быть хотим.
- Не хочу. - Чуть ли не отскочил от кровати Генка. - Дин, это уже всё...
- Нет не всё! Я неделю за тобой бегаю, всё сказать хочу, а ты от меня прячешься. Я беременна! - выпалила любовница мужа.
- Нет, нет! - трясла я головой.
Моя дорожная сумка с документами, небольшой суммой и сменой одежды была ещё в прихожей. Я развернулась и почти выбежала из дома, едва успев схватить её по пути.
- Дина! Стой! - орал мне вслед бегущий за мной по части босиком и в одних трусах Генка. - Да стой ты! Нельзя ж тебе!
Но я наверное и в институте не бегала так, как сейчас. КПП я не прошла, а пролетела, почти толкнув себе за спину растерявшегося дежурного. В машину, возвращающуюся в город, после передачи документов, я успела сесть наверное в последний момент.
- Может, всё же притормозить? - спросил меня водитель, бросив взгляд в зеркало. - Бежит же.
- Нет, нет для меня больше этого человека, - отвернулась я к окну.
Ещё не хватало, чтобы кто-то видел мои слëзы.
В тот же день, удивлённый секретарь райкома оформлял и вручал мне документы на направление на организацию партийной и образовательной работы в Краснодарском крае, в одной из крупных станиц.