– В Хмеймим?

– Куда повезут… – уклончиво ответил командир группы.

– Понял. Возвращаюсь. А что за пополнение?

– Тебе что, не терпится поставить в известность обо всем сирийскую семью?…

– Понял, командир. Иду уже…

Командир решил вдруг, что у него нет причин держать старшего лейтенанта в «черном теле», и смилостивился:

– Пара снайперов прилетает тебе в поддержку.

– А мне оно надо?

– Нас с тобой не спрашивают, что делать. Что прикажут, то и будем выполнять.

– Уже матэ допил. Иду…

Вернулся старший лейтенант Ласточкин минут через пятнадцать. Сразу выпил эмалированную кружку воды, черпая ее из бака с краном, которым он не захотел воспользоваться.

– Когда едем? – утолив жажду и поставив кружку на крышку бака, спросил Ласточкин.

– Как только карету подадут.

– Опять в соседстве с пулеметом?

– На той же самой машине, с теми же самыми людьми.

– И в кузове?

– «Роллс-ройс»[10], извини, для тебя не приготовили. Да он для здешних дорог не приспособлен. Карошко, Опарин, тоже готовьтесь к поездке.

– Опять засаду отлавливать? – спросил сапер группы старший лейтенант Опарин.

– Едва ли. Возвращаться будем днем. Бандиты в это время спят.

– Не каждый же день им спать! – шутливо возмутился Ласточкин. – Надо бы и понимание иметь. Если мы двоих снайперов встречаем, их следует сразу в рабочей обстановке на профессионализм проверить.

– Двоих снайперов? – переспросил Опарин.

– По крайней мере, не двоих саперов – это точно, – категорично сообщил Ласточкин.

– Значит, нам не предложат делать коридоры для прохода через минные поля, – делал вывод старший лейтенант и с демонстративным облегчением вздохнул. – Не попросят разминировать подземные галереи. А то я слышал, что их под каждым городом – море.

Машина пришла вовремя, как и обещал полковник Черноиванов. Об этом доложил ариф Салман, поднявшийся к «волкодавам».

– Винтовку возьми другую, – приказал Радиолов, увидев в руках у Ласточкина привычную тому винтовку «Корд».

– Какая разница? – не понял приказа снайпер. – Бандиты все равно днем спят. Стрелять будет некуда…

– На досуге объясню… Бери «Сумрак».

– Не иначе, командир хочет заставить меня новый мировой рекорд дальности точного выстрела установить, – предположил старший лейтенант.

– Все может быть… Но с более легкой винтовкой и тебе легче.

Ласточкин подчинился приказу и заменил в кармашке «разгрузки» магазины с патронами калибра двенадцать и семь десятых миллиметра на сто восемь миллиметров на другие, калибра 408 Chey Tac[11], и взял в руки непривычную для себя винтовку.

Ариф Салман молча ждал у двери. Памятуя первое преодоление этой дороги, лишь спросил:

– Аккумуляторы для всех прицелов заряжены?

– Так точно, товарищ ефрейтор, – вытянувшись по стойке «смирно», доложил Ласточкин.

Машина стояла на улице против подъезда – тот же самый пикап «фольксваген амарок», на котором «волкодавы» прибыли в дивизию «Силы тигра».

– Бронезащиту ставить не будем? – спросил ефрейтора-переводчика командир группы. Защитные бронелисты со смотровыми щелями они ставили на ветровое стекло пикапа, когда ночью ехали в дивизию.

– Днем в этом нет необходимости. Днем обычно не ставят, – объяснил Салман.

– Что, днем вообще не бывает засад? – удивился лейтенант Карошко, рассматривая под солнечными лучами свою широкую, как бетонная лопата, ладонь.

– Крайне редко. Только в исключительных случаях, когда на кого-то охотятся.

– Значит, сегодня будет исключительный случай, – усмехнулся Ласточкин.

Ариф посмотрел на старшего лейтенанта с удивлением, но ничего не сказал.

«Волкодавы» заняли уже привычные места в кузове, капитан Радиолов, как и раньше, устроился в трехместной кабине, сразу обратив внимание на то, что простреленное им заднее стекло кабины было сменено на новое, целое. Это же из кузова заметил и старший лейтенант Ласточкин, о чем сразу и сказал по внутренней связи: