Квартиру явно пытались хоть как-то облагородить. Но чахлые цветы в кашпо, потертые коврики и занавески из бусин смотрелись уныло.

– Есть тут кто-нибудь? – вновь позвала я с порога.

Тишина.

Я заглянула на кухню, окинула взглядом ситцевые занавески на окнах и такие же на кухонных полках, поморщилась при виде прожженного сигаретой в нескольких местах подоконника и на цыпочках, стараясь не цокать каблуками, вернулась в прихожую.

Наугад толкнула ближайшую дверь, нащупала выключатель…

Она лежала на кровати. Шелковый халат распахнулся, бесстыдно обнажая живот и загорелые полные бедра, широко раскрытые глаза уставились в потолок, пальцы правой руки как-то странно растопырены. Пахло кровью, сексом и сигаретным дымом.

На негнущихся ногах я подошла к мисс Росс, стащила с руки перчатку. Кожа убитой ледяная, тело успело изрядно закоченеть. Значит, смерть наступила давно, возможно, еще утром. Избавились от обеих телефонисток? Похоже. Но зачем?!

Ладно, об этом потом. Лишние неприятности мне ни к чему. Тем более что на револьвер у меня разрешения нет.

Надо поскорее отсюда убираться. Внятных причин оказаться тут – и в такой час! – я назвать полиции не смогу. Не говорить же, что хотела встретиться с осведомительницей. Конечно, лейтенанту Коэну сказать придется, позже и по секрету, но вляпаться в расследование убийства?.. Дудки, без меня.

Что это именно убийство, сомнений не было – рукоятка кухонного ножа торчала у Дайаны Росс аккурат меж маленьких острых грудок.

Я огляделась, стараясь запомнить как можно больше.

На столе пепельница, ополовиненная коробка конфет, бутылка вина и два бокала; окно наглухо зашторено; разобранная постель в беспорядке. Причем треть окурков от дамских тонких сигарет и со следами помады, а две трети крепкие, явно мужские. Мисс Росс принимала гостя, пока соседка была на дежурстве.

Одна из подушек и покрывало сброшены на пол, пальцы растопырены. Похоже, девушка что-то заметила и без борьбы не сдалась.

Я приподняла ее безвольную кисть. Точно, под ногтями запеклась кровь. Немного, но…

Ругаясь сквозь зубы, я полезла в сумку. Нашла пилочку, аккуратно выскребла немного бурых хлопьев, завернула в чистый платок и спрятала в сумку.

Теперь – уносить ноги! И поскорей.

***

Свет на первом этаже аптеки уже не горел, лишь на втором теплился огонек.

Я нажала кнопку звонка, а когда за дверью послышались крадущиеся шаги, отбарабанила по створке условный сигнал.

Чувствовала я себя отвратительно. Промерзла до костей, в туфлях хлюпало, плащ и юбку хоть отжимай, поля шляпки уныло поникли. Из носа, кажется, тоже текло, в горле першило. Не хватало только простудиться!

Блондинка распахнула дверь и одними губами спросила:

– Что?

Она вцепилась в ворот халата, в голубых глазах плескался страх. С хорошими новостями ночью не приходят, а тем более не прибегают в дождь.

– Срочное дело, – шепнула я, просачиваясь внутрь.

Блондинка поджала губы и заперла за мной дверь.

Простоволосая, без макияжа, Элен выглядела куда моложе и симпатичнее. Черты лица стали мягче, нездоровая бледность сменилась нежным румянцем, под халатом угадывались аппетитные округлости. Высокая грудь, тонкая талия, стройные ножки, фарфоровая кожа, – днем Элен прятала свою красоту под утягивающим бельем, косметикой и платьями не по размеру, зато сейчас глаз не отвести.

Первым делом она вручила мне полотенце, вынула из шкафа плед и какую-то бутылочку:

– Я сейчас обогреватель включу. Выпей вот это. Залпом.

Зелье я приняла без возражений. Фу, какая гадость! Во рту остался противный горько-соленый вкус, зато дрожь перестала бить почти сразу и руки потеплели.