– Говнюк! – определила Алиса. – И слава богу, что ты наконец с ним распрощалась. Я надеюсь, что распрощалась.

– Я его видеть больше не могу. Алиска, может, мне в брачное агентство обратиться, а?

– Не будь дурой, какое брачное агентство?

– Мне сегодня Норка все уши прожужжала.

– Нет, Соня, не для нас это. Да и какие женихи из агентства с твоей мамой? Смешно! Нет, тебе другое нужно… – задумчиво проговорила Алиса, вертя в тонких пальцах хрустальную рюмку.

– А что? Что мне нужно? Родить?

– Родить? Я об этом не думала…

– А о чем ты думала?

– О том, что тебе просто необходимо научиться жить одной.

– Без мужика?

– Без всех. А главное – без мамы. Иначе будет поздно.

– Как – без мамы?

– Сонька, пойми меня правильно. Ты же знаешь, я просто обожаю тетю Берту. Она чистое золото, но ведь тебя она скрутила по рукам и ногам. А то, что она кое-как терпела твоего мозгляка…

– Кого?

– Мозгляка, я всегда его так про себя называла: Сонькин мозгляк. Так вот, закончу мысль – твоя мама его терпела только потому, что она мудрая женщина и понимала: с ним она тебя не потеряет. Ты целиком ему не будешь принадлежать никогда. Так, немножко твоей души и немножко твоего времени. А всех остальных как она всегда гнобила – ты вспомни, вспомни.

– Алиска, ты и вправду так считаешь?

– Конечно. Тетя Берта рано осталась одна, с тобой на руках, а она ведь типичная еврейская мама, для которой ее дитятко – центр мира. Она всю себя отдала тебе, а теперь хочет получить за это сторицей. Только не сочти меня за антисемитку, – усмехнулась Алиса, – просто если уж у нас пошел такой разговор… Сонь, весь ужас в том, что она на самом деле не дает тебе дышать. И с этим надо что-то делать.

– Но что? – испуганно спросила Соня. Сколько раз уж ей самой приходили в голову подобные мысли, но она отгоняла их.

– Не знаю. Может, для начала разъехаться…

– Как? Разменять квартиру? Она никогда на это не пойдет, скажет, что не для того себе в молодости во всем отказывала и так далее… Что она хочет оставить мне приличную квартиру – словом, сама понимаешь…

– Значит, нужно уехать.

– Уехать? Куда? В Израиль?

– В Израиль, в Америку, в Германию, все равно.

– Она просто поедет со мной.

– Да. Это верно. Тогда… Тогда необходимо найти такую работу, чтобы умотать отсюда хотя бы на год. В какую-нибудь заграничную турфирму, ну сама знаешь… В представительство или как там это у вас называется…

Соня засмеялась.

– Чего ты смеешься?

– Ну, во-первых, на такую работу устроиться безумно сложно, к тому же туда предпочитают брать молодых.

– Да, ситуация… А может, твоя идея лучше?

– Какая идея?

– Родить. Родишь, подкинешь ребенка маме, вот тогда-то уж точно и овцы будут целы, и волки сыты. Только вот от кого родить? Мужики нынче такие никчемные… И вообще, Сонька, все это херня, все наши планы.

– Почему?

– Потому что жизнь все равно распорядится по-своему, и мало ли что еще может хорошего у нас случиться…

– Или плохого.

– Ну нет, подруга, настраиваться надо только на хорошее, но… реальное, сбыточное, понимаешь?

– Что ж тут непонятного? Если замуж, то уж точно не за принца?

– Ну в общем и целом верно. Сонька, помнишь, как в университете ты рыдала, что тебя не пустили во вшивую Болгарию? А теперь ты уже полмира объездила. Так что есть в нашей жизни и много положительного. Все, закрываем тему и ждем от жизни приятных сюрпризов. И поверь, не мужиком единым жива баба.

– Легко тебе, Алиска, говорить, а как я уеду, как без тебя и без Татки проживу? Ты об этом подумала?

– Сонька, да ты пьяная! Это что, с двух рюмок?

– Нет, я еще на улице выпила.