- Зачем? – возразила собеседница. – Если ваш батюшка обнаружит вас у меня сейчас, то мне, чего доброго, ещё и на орехи достанется за то, что я вас спасла. А потом может и отблагодарит. Так что я решила не торопиться.

- А что он тут делал? – слова неожиданно прозвучали резковато.

- Ваш батюшка?

- Стражник!

- Провожал.

- Жених ваш, что ли?

- Я же сказала: стражник. Провожал он меня. Всякие твари страшные в последнее время гуляют по лесу. Или лежат под кустами, - она ненавязчиво ткнула меня носом в обстоятельства моей находки.

- Не страшно одной по утрам через лес ходить?

- Страшно, конечно. Но я как на вас гляну, кавалер Яниш, так те, которые в лесу, уже не так пугают…

- Чем же я так страшен?

- Абсолютно всем, кавалер Яниш. Вы кушать будете? – с милой улыбочкой поинтересовалась Тыковка.

- Буду. Всё, что дадите.

- Всё-всё? Даже козье молоко?

- Особенно козье молоко. Не переводите тему, сударыня Майя. У вас есть зеркало?

- Есть. Но дам я его не раньше, чем вы поедите.

- Думаете, аппетит пропадёт? – фыркнул я.

- Уверена.

Когда сытый и довольный жизнью после ужина я всё же получил желаемое, – зеркало, в смысле, ‑ то был вынужден согласиться с Тыковкой. В отражении я обнаружил какой-то новый вид нечисти. Или старый, но очень плохо сохранившийся.

- Да не расстраивайтесь, сейчас вы уже почти как живой выглядите, - утешающим тоном прощебетала Тыковка.

Легко ей говорить! Не она же выглядит, как помесь пугала с зомби. Желание общаться с хорошенькой девушкой у меня тут же пропало.

А у неё и не появлялось, понятное дело. Поэтому я лежал в своей отгородке возле печи и молча страдал.

Теперь многое становилось понятно, включая странную реакцию Тыковки на моё заявление, что я холост. Обычно девушки на такое оживляются. Но тогда, когда я прилично одет, выбрит и при деньгах. А не валяюсь у дороги грязный и не в себе. А я ещё делал попытки заигрывать! Интересно, как что она их квалифицировала? Наверное, как посттравматический бред.

Ясно, что внешность ко мне вернётся, но осадочек-то останется… Вот же гадёныши! Встану на ноги, найду и всем руки попереломаю. И дыню разукрашу, чтобы неповадно было.

Вопрос вставания, кстати, нужно решать как можно скорее. Вчера хлебушек, с утра кашка, на обед – тушёные овощи. Очень скоро наступит момент расплаты за сытную еду. И совершать её на судне и прямо в доме очень не хотелось бы. Особенно, учитывая, что убирать за мной будет Тыковка. Я был категорически против.

- Сударыня Майя! – позвал я.

- Что, кавалер Яниш? – недовольная травница заглянула за шторку.

- Прошу прощения, но я бы хотел сходить в туалет.

- Посудина вот, - она ткнула пальцем в судно на краю полатей. – Или вам подержать? – ехидно добавила она.

Откуда в человеке столько едкости? С ядовитых трав сцеживает?

- Я хочу сходить в туалет, а не полежать в него, - пояснил я.

- Боюсь, я вас не донесу, - проговорилась наконец Тыковка.

- Но как-то же сюда доставили? – намекнул я, что пора бы признаться на предмет сообщника. Ну должен же он быть!

- На тачке. Знаете, такая тележка с одиноким колёсиком и двумя ручками? Там ещё разные полезные в хозяйстве субстанции возят: землю, песок, навоз…

Деликатное сравнение с навозом особенно меня порадовало.

- Я, знаете ли, сударыня, не субстанция!

- И не полезная, кавалер, тут я с вами полностью согласна. Я, кстати, ожидала, - она сделала особенный акцент на этом слове, - что рано или поздно вы поставите мне в упрёк факт вашего спасения!

Тыковка стояла, сложив руки на груди, и смотрела взглядом «Я всегда знала, что ты – неблагодарная свинья».