- Я не знаю, вейра Лилла.

- Что значит, не знаете? – рассердилась я. – Может, из них сделают жаркое для свадебного ужина? Или они просто будут жить в замке, чтобы жене правителя было не так скучно?

- Скорее, второе, чем первое, - ответил он уклончиво. – Через год узнаем точно.

Еще один поворот, и мы наконец оказались на месте. Я подумала, что обратную дорогу вряд ли найду. Придется просить помощи. У него? Или у кого-то из прислуги?

Керт завел меня в просторную комнату, где уже сидели в креслах Веда и Кьяра. Увидев, с кем я пришла, покосились не без ревности.

- Доброе утро, зола Кьяра, зола Веда, - поклонившись им, он вышел.

- Как спалось? – спросила я, присаживаясь на диван у стены и разглядывая приемную.

На одной из стен висел огромный гобелен с вытканной картой Полуночных земель, остальные были обиты бледно-голубым шелком. Кроме нескольких кресел и дивана, обстановку комнаты составляли лишь книжный шкаф, письменный стол со стулом и маленький столик для напитков и закусок. Каминную полку украшали ваза с цветами и несколько безделушек.

- Спасибо, неплохо, - ехидно отозвалась Кьяра. – А вот ты, похоже, не слишком огорчена разлукой с женихом.

Проклятье, как можно было забыть о том, что настоящая Лилла должна страдать по Фелису?!

- Предпочитаю плакать в подушку, а не напоказ, - отрезала я.

Кьяра хотела ответить, но не успела.

- Приветствую вас, мои дорогие! – голос Ворона заставил нас повернуться к двери.

11. 10

Когда во дворце Ворон вышел к собравшимся, я подумала, что он сам объявит свою волю, но это сделал герольд. И тогда у меня промелькнула мысль, что голос у него должен быть хриплым и неприятным, как воронье карканье. Но теперь я вынуждена была признать: самый обыкновенный мужской голос. Возможно, не такой чарующий, как у Керта, но не без приятности.

Если бы Ворон, надев шляпу, стоял к нам спиной, я, наверно, могла бы спутать его с управляющим. Они были одного роста и одинаково сложены. И даже в очень похожей одежде – если, конечно, сильно не приглядываться. На самом деле ирм Ворона был не из бархата, а из тисненой кожи, белая рубашка из шелка, а заправленные в высокие сапоги штаны – из тонко выделанной замши. Маска все так же скрывала его лицо.

Может быть, он прячет под ней какое-то уродство? Иначе зачем она ему в замке, где вокруг верные слуги, которые никогда не выйдут дальше внешнего двора? Или он скрывает лицо лишь от нас троих – пока мы не привыкнем к нему настолько, чтобы он мог нам открыться?

Вскочив со своих мест, мы замерли в поклоне. И, наверно, слишком откровенно разглядывали жениха – все трое. Насмешливая улыбка тронула его губы, глаза блеснули, и я снова почувствовала, как внутри все слабеет и дрожит. Это была та самая завораживающая, отнимающая способность сопротивляться сила, которая заставляет мелкого зверька замирать перед змеей, добровольно соглашаясь на участь быть сожранным.

Он прошел через комнату, сел на стул у стола, сделал нам знак садиться. Слуга в голубой одежде поставил на маленький столик кувшин с каким-то напитком и блюдо со сладостями. Наверняка это был всего лишь жест любезности: Ворон не мог не понимать, что мы вряд ли набросимся при нем на угощение.

- Кьяра, Веда, Лилла, позвольте поприветствовать вас в моем замке, - начал он, переводя взгляд с одной на другую. – Надеюсь, вас устроили со всеми удобствами. Если вам чего-то не хватает, обращайтесь к золу Меару.

- Нам не хватает самой малости, правитель!

Мы с Ведой удивленно уставились на Кьяру – ее щеки пылали румянцем, голос дрожал от подступивших слез.