Столовая была общей, и для мужчин, и для женщин. Кормили бесплатно, это плюс. А минус – принцип равноправия, то есть очередь шла четко по графику, нас записали две тысячи тридцатыми. Я пригорюнилась. Это сколько же нужно будет ждать, чтобы попасть к первосвященнику?

С другой стороны, исследую город, посещу библиотеку, узнаю, наконец, из-за чего миры разделились. Местную версию. Хаддат тоже был в Византии впервые, и его тоже пришибло восторгом от невероятной красоты города и Храма. В левом мире Византий назывался Гальбой, он был не такой громадный, как Стамбул, в нем не было величественных храмов и базилик, как в Византии, зато были театры, музеи, огромные площади, украшенные клумбами и мраморными статуями, величественные арки, освещенные яркими шарами. И мне этот город нравился гораздо больше остальных, даже больше родного Стамбула.

Увы, книгу, которую мне удалось случайно увидеть в руках Хаддата, прочитать я не смогла – слишком сложная вязь, времени на тщательный анализ не было. Да и не пускали женщин в хранилища знаний. Значит, придется искать другие способы.

После нескольких дней сидения в келье без книг, игр, телевизора и других развлечений, я взвыла. Хаддат на мои жалобы посоветовал молиться. Я напомнила, что не из этого мира и ни одной молитвы не знаю. Тогда он разрешил выйти наружу и погулять по территории Храма. Одежды у меня было немного. Особенно в свете того, что женщинам запрещали ходить в штанах, значит, джинсы под запретом. В итоге сверху на штаны я надела сарафан, подаренный Табитой, и толстовку. На шее – шарф, на ногах – кеды. В общем, выглядела я сногсшибательно, видимо, поэтому на меня поголовно все оборачивались.

Весь центр города – в нашем мире этот район назывался Фатих – был отдан под нужды главного Храма Машиах. Этакий город в городе. Здесь были и мастерские, и швейные цеха, и пекарни, и много всего другого. Но больше всего было молелен и колоколен. С одной стороны, было красиво, если смотреть на все это с точки зрения туриста. С другой – напрягало, если жить здесь постоянно. Освещение было электрическим и газовым, по улицам ездили автомобили и телеги, запряженные лошадьми. В общем, эпохи перепутаны, диссонанс резал глаза.

Прошло две недели. Очередь уменьшилась лишь на треть. Я гуляла по храмовой территории, часто с Хаддатом. Хоть он и говорил, что не имеет права близко общаться с женщинами, но я была его подопечной, и это немного искупало его вину. Но трогать он меня боялся, как огня. А я специально провоцировала, брала за руку, касалась плеча, а когда он испуганно дергался и краснел, только лукаво улыбалась его дикому целомудрию.

Бедный парень. В этом возрасте ему бы ходить на свидания, встречаться с девушками, целоваться, заниматься любовью, играть в компьютерные игры, баскетбол и теннис, танцевать, посещать клубы. А он учит псалмы и молится по десять раз на день.

Погода стала заметно прохладнее. В нашем мире по календарю началась зима. В Стамбуле, как и в Визании, она, конечно, была мягкой, в дневное время еще ярко светило солнце, и можно было ходить в легкой одежде. В один из дней на прогулку я выбралась одна. Хаддат с утра отправился в канцелярию первосвященника подробно описать секретарю цель нашего визита. Все так делали, когда до аудиенции оставалась половина очереди.

На Храм можно было смотреть бесконечно. С разных сторон он выглядел по-разному, но лучше всего – со стороны залива и на большом расстоянии. Туда я и отправилась – сделаю пару фотографий на память. Вдруг, поворачивая за угол, нос к носу столкнулась с Растусом. В первое мгновенье я даже его не узнала, так он был не похож на себя. Если бы он чуть не замешкался, читая что-то в своем трансе, то я и вовсе прошла мимо, не разглядев.