К этим странным сосудам со всех сторон тянулись тонкие гибкие трубочки. Они оплетали кристаллы и уходили куда-то в земляные стены. Собственно, поэтому и здесь часть комнаты оказалась лишена каменных укреплений.

Я в очередной раз задумалась о том, почему весь пласт кладбищенской почвы не обваливается и не засыпает собой тоннель вместе с комнатой. И никак не получалось отделаться от страха, что это может произойти в любой момент.

Вот мы стоим тут, обсуждаем какую-то мифическую помощь, которую я должна оказать своему работодателю, как примерная сотрудница, квартирантка и поедательница булочек. А вот уже р-р-раз – стены обваливаются, трупы в сгнивших гробах падают нам на головы, и Матильда во цвете лет отходит в мир иной в объятиях какого-нибудь червивого и полуразложившегося, но наверняка весьма уважаемого в своих кругах шелье.

Страх, да и только.

– Так от какой смерти ты спасался? – решила все-таки отвлечься я от накатывающей паники.

Синтар тем временем подошел к столу, который стоял тут же, неподалеку, и что-то начал там перебирать. Какие трубочки, скляночки и что-то еще. На меня он обращал мало внимания, и становилось понятно, что никаких маньячных дел со мной он явно не планировал.

Успокоившись на этот счет, я стала медленно обходить помещение по периметру, рассматривая дивные сосуды с разноцветным содержимым.

– О, это старая история, – тихо усмехнулся он. – Еще и невеселая ко всему прочему. Ты уверена, что хочешь послушать, как будет жаловаться на жизнь старый бедолага Синтар?

Я повернула голову, заметив, как он улыбается из-под водопада влажных серебристых волос. Они уже подсыхали и сейчас красиво рассыпались по рельефной спине, под кожей которой бугрились тугие, но не чересчур крупные мышцы. Сейчас, в сумрачном свете от разноцветных кристаллов, казалось, что весь Синтар и вовсе отлит из какого-то диковинного белого металла, а шрамы, украшающие его тело, выглядели причудливым рисунком поверх литых мускул.

– Это ты-то старый? – не смогла не переспросить я.

Мужчина искоса взглянул на меня и хитро улыбнулся.

– Ну так что, будешь слушать?

– Конечно, буду, – ответила я, хмыкнув. – Тем более что мне все равно никуда отсюда не деться. Обратно-то я без тебя точно не выберусь. Я в этот тоннель ни ногой.

Начальник ухмыльнулся, никак не отреагировав на ответ. Словно вполне со мной согласен и разделяет мои опасения.

Вот ни разу не утешительно!

– Давай тогда так, – начал он, выставив перед собой несколько маленьких тонких трубочек наподобие тех, что змеились по стенам, буквально врастая в них. – Ты будешь держать для меня артерии, а я тебе в это время рассказывать.

– Хорошо, – кивнула я, подходя ближе и протягивая руки. А потом чуть нахмурилась и переспросила: – Артерии?

– Да, – невозмутимо кивнул Синтар, отдавая мне очень мягкие и прозрачные трубочки. Настолько мягкие, что они и впрямь напоминали человеческие жилы… – Тебе вот туда!

Проговорил, совершенно проигнорировав ужас, который обязательно должен был мелькнуть на моем лице. У нас с ужасом такая договоренность: когда я боюсь – он мелькает. Окружающие замечают и делают выводы. Так и живем!

А этот… блондин прямо непрошибаемый какой-то.

– Почему артерии, Синтар? – переспросила я чуть дрогнувшим голосом, двигаясь за работодателем к одному из кристаллов.

Матильда хорошая, Матильда учится на своих ошибках и спрашивает сразу, если что-то ее пугает. Она не надумывает себе мифических причин для страха, не называет людей за глаза маньяками.

Больше не называет!

– Потому что эти трубки из шелкопласта очень напоминают артерии, – легко отозвался он, притягивая ногой кованую табуретку и вставая на нее. – По ним течет… особое волшебство, – проговорил он. – Вот это, видишь?