Устремив на Пери изучающий взгляд, он задал несколько вопросов о ее привычках, пристрастиях в еде, любимых играх, успехах в учебе и регулярности ее физиологических отправлений. Девочка слегка оробела, но, сидя на краешке стула, продолжала старательно отвечать на вопросы. Ходжа осведомился, не случалось ли ей в последнее время убить паука или гусеницу, ящерицу, кузнечика, таракана, божью коровку, осу или муравья. Упоминание о муравье заставило Пери задуматься: как знать, может, она нечаянно наступила на одного из них. Ходжа подтвердил, что джинны, неуловимые и изменчивые, способны принимать вид насекомых, и тот, кто причинит им вред, не произнеся при этом имени Аллаха, навек оказывается в их власти.

Сообщив это, ходжа повернулся к Сельме:

– Если бы ты научила свою дочь не выходить из дому, не прочтя перед этим суру «Аль-Фатиха»[6], джинны бы ее сторонились. У меня пятеро детей, и никого из них джинны не беспокоят. Почему? Ответ очень простой: мои дети знают, как себя защитить. Почему же ты не позаботилась о своей дочери, сестра?

Сельма сокрушенно переводила взгляд с ходжи на дочь и обратно.

– Я пыталась учить ее, но она ничего не слушает. Отец плохо на нее влияет.

– Папа тут ни при чем… – попыталась вступиться Пери. – А что теперь будет? – тихо спросила она.

Вместо ответа заклинатель сжал плечо девочки, наклонился к ней и уставился ей в глаза. Казалось, это длилось целую вечность. Потом до нее донесся его шипящий голос:

– Как бы тебя ни звали, я узна́ю твое имя. И тогда ты станешь моим рабом. Я знаю, ты про́клятое Богом создание. Злобная и хитрая тварь. Оставь это невинное дитя. Внемли моим предостережениям!

Пери зажмурилась. Пальцы ходжи, сжимавшие ее плечо, ослабли. Он побрызгал ей на голову розовой водой, прочел молитвы, изгоняющие злых духов, и заставил проглотить несколько клочков бумаги с какими-то арабскими письменами. Чернила, которыми были выведены письмена, окрасили ее язык в ярко-синий цвет, сохранявшийся несколько дней. После этого мать с дочерью отправились домой. Ночью, следуя наставлениям ходжи, Пери, вздрагивая от каждого шороха, целый час провела в саду, освещенном лишь слабым светом уличного фонаря. На следующее утро мать послала ее разогнать стаю бродячих собак. Собаки едва не разорвали ее на части.

– Что ж, джинн, я дам тебе последний шанс, – заявил ходжа, когда они пришли к нему во второй раз. В руке он держал длинную палку, соструганную из сухой ивовой ветви. – Если ты не оставишь ребенка по собственной воле, я задам тебе хорошую порку.

Прежде чем Пери поняла, к чему он клонит, ходжа с размаху ударил ее по спине. Девочка вскрикнула.

– Эфенди, а без этого нельзя обойтись? – побледнев, спросила Сельма.

– Это самый верный способ. Джинна нужно испугать. Пока он остается в ее теле, его сила возрастает.

– Да, но… этого я не могу допустить, – твердо сказала Сельма и сжала губы в тонкую линию. – Лучше нам уйти.

– Что ж, тебе решать, – процедил ходжа. – Но я обязан предупредить тебя, сестра. Эта девочка – легкая добыча для темных сил. Даже если она избавится от этого джинна, ею завладеет другой – она просто вдохнет его, как вдыхает воздух. Ты должна постоянно следить за ней.

Мать и дочь, испуганные словами заклинателя больше, чем неведомым джинном, поспешили домой, разумеется после того, как Сельма щедро заплатила ходже.

– Не волнуйся, ничего этот джинн мне не сделает, – сказала Пери, когда они ждали автобус на остановке. Чувствуя себя виноватой, она крепко сжала руку матери. – Мама, а почему он сказал, что я легкая добыча для темных сил?