К сожалению, он держался слишком близко к Наське, чтобы стрелять в него.

Поэтому я всадил седьмую пулю в спину курильщика. Сигареты вредят здоровью.

Пробежав мимо каменеющего и хрипящего тела, я нацелился парню в костюме в живот. Тот попытался заслониться Наськой, но сейчас это было затруднительно, куколка, игнорируя удары, выворачивалась в сторону.

Так что я приставил пистолет к животу «клерка» и сказал:

– Отпусти.

Секунду тот колебался, потом отпустил Наську. Она повисла у него на поднятой вверх руке, заламывая кисть.

– Пистолет тоже, – сказал я.

Он явно размышлял, и поводов для обдумывания у него было ровно два.

– Не успеешь, – сообщил я. – А стрелял я семь раз.

Парень разжал руку, пистолет упал, Наська отцепилась, по-кошачьи ловко рухнула на тротуар, схватила пистолет и отступила на несколько шагов. Судя по тому, как щелкнул не то взводимый курок, не то предохранитель, стрелять она умела.

– Не надо, – сказал парень, глядя на меня. Лицо у него оставалось спокойным, но в голосе слышался испуг. – Поговорим.

– Ты зачем обижал мою сестренку, скотина? – спросил я.

Мне очень хотелось выстрелить. Но делать этого было нельзя.

– Мы хотели поговорить, – сказал парень. – Только поговорить. Пистолет – чтобы напугать.

– Давай я проверю, – с ненавистью сказала Наська.

– Не надо, – ответил парень. – Мне будет больно, но я не умру.

– Это хорошо, что больно, – сказала Наська и выстрелила.

Вот я не рискнул стрелять, когда она была так близко к противнику!

Пистолет негромко чпокнул – глушитель там, что ли? Макаров бил куда громче. Парень пошатнулся. В поле пиджаке появилась дыра, ткань стала стремительно намокать.

– Не надо, – повторил парень. – Мы не враги. Это недоразумение.

– И что, попросишь отпустить? – спросил я.

– Попрошу, – он облизнул губы. – Ты убил двоих наших. Мы не знали, что у тебя есть петрификационные патроны. Это наша вина, мы лишь хотели поговорить. Сейчас уже не время, отпусти… мы свяжемся.

– Что скажешь, Наська? – спросил я.

Куколка молчала. На щеке у нее проступал здоровенный кровоподтек от заклепки на опоре моста, и это меня очень злило… Представляю, как ей было больно.

– Отпусти, – решила Наська. И кровожадно добавила: – Убить всегда успеем.

– Вас послал Иван? – спросил я.

Парень покачал головой:

– Иван? Какой именно Иван?

Поскольку я молчал, он продолжил:

– Мы сами. Это наша инициатива.

Я толкнул парня, тот отскочил на несколько шагов. Сразу же зажал рукой рану. Посмотрел на Наську, на меня. Неожиданно сказал:

– Мы действительно не хотели такого развития событий. Мы приносим свои извинения.

Развернувшись, он рванул через дорогу. Очередная проезжающая машина возмущенно загудела.

Осмотревшись, я обнаружил две кучки песка и смятую одежду. Что ж, два-ноль в нашу пользу, если девушка-Слуга выживет.

– Ты как? – спросил я Наську.

Она поморщилась, опустила руку с трофейным пистолетом. Из глаз у нее покатились слезы.

– Больно? – Я подошел, присел рядом. Осторожно потрогал щеку. – Ничего не сломала?

– Заживет… у нас быстро заживает… – Наська всхлипнула. – Я не справилась! Я должна была тебя защищать!

– Так Гнездо тебя послало как телохранителя? – сообразил я.

– Угу…

– Глупая Наська, – я обнял куколку. – Да ты прекрасно справилась. Ты отвлекла двух уродов. В одиночку я бы ничего не смог!

– Точно?

– Ну конечно. Голову-то включи!

Наська утерла слезы, оглядела поле боя. Сунула мне пистолет:

– На…

Пошла и подняла валявшееся в стороне кепи, слетевшее в самом начале схватки. Отряхнула и водрузила на голову. Потом спросила:

– У тебя последний патрон был обычным?