Я кивнул.

– Так будет быстрее, – решил Лихачев. – Мне-то придется продираться через секретарей. Позвони. Расскажи без деталей, что случилось. Пусть забирают тело.

Я подумал, не связаться ли вначале с Продавцом.

Потом подумал, что неприятностей, связанных с Иваном, будет куда больше.

– Хорошо, – сказал я. – Позвоню.

– Давай, Максим, – подбодрил Лихачев. – Влезли же мы в дерьмо по уши… Извини, Милана, что тебя вытащили.

Милана пожала плечами и ответила:

– Ничего. Если честно, мне эти недели было как-то одиноко и пусто. Наверное, подсела на адреналин.

Я глянул на Наську, взглядом велел ей оставаться (впрочем, она-то была явно в восторге от происходящего) и пошел к двери.

Открыл и замер.

Перед дверью стоял худощавый мужчина лет сорока, в дорогом костюме, в дорогих очках, интеллигентного и одновременно начальственного (а это редко бывает) вида.

Похоже, он давно уже тут стоял, терпеливо ожидая, пока кто-нибудь выйдет.

– Здравствуйте, – сказал я. – Как раз собирался вам звонить.

Иван уставился на меня, на мгновение на его лице промелькнула несвойственная Прежнему растерянность. Потом он кивнул, вновь обретая иронично-пренебрежительный вид.

– Проходите, – помедлив, продолжил я.

В конце концов, ведь Иван был во всё посвящен. Так что разрешение Продавца формально касалось и его.

– К сожалению, войти я не могу, – ответил Иван, оглядывая дверной проем. – Мне, видишь ли, достаточно сделать шаг внутрь, чтобы умереть…

Он с явным интересом заглянул в Комок, сдержанно улыбнулся Лихачеву.

– Здравствуйте, полковник! Привет, девочки! Приятно видеть знакомые лица. Но говорить придется через порог. У вас стульчика не найдется?

Я принес и передал через порог стул.

Иван покачал головой, забирая его, сказал:

– Ты зря боишься.

Я лишь пожал плечами. «Бояться» – слишком сильное слово. Но я предпочел бы оставаться там, куда Иван войти не может.

Набережная была удивительно пустынной, ни одной машины, ни одного пешехода. Похоже, ее перекрыли? С другой стороны, через Водоотводный канал то и дело мелькали автомобили.

– Я попросил остановить здесь движение, – сказал Прежний, садясь перед дверью. – Чем обязан удовольствию встретить здесь вашу компанию?

Лихачев молчал, я тоже с ответами не лез. Ивана это не смущало.

– Остальные люди тоже здесь? А миленькая жница?

Я подумал, что «миленькая» он добавил специально для меня. Чтобы вывести из равновесия.

Это значило, что мое появление ошеломило и разозлило его.

Не буду я заводиться, не дождется.

– Что вам здесь нужно, Иван Егорович? – спросил Лихачев сдержанно.

Значит, он все-таки Иван? Мне стало неприятно, что у него на самом деле такие обыденные русские имя и отчество. Я не стал расспрашивать Лихачева, но был уверен, что Прежнего на самом деле зовут совсем иначе.

Хотя, если подумать серьезно, – имен у него должно быть много.

– Куда интереснее, что нужно вам, – ответил Иван. – Да, поздравляю с награждением, полковник! Вам хотели дать «За отличие в службе» первой степени, но я настоял на «За заслуги в службе в особых условиях». Интереснее звучит, верно? А «за отличие» первой степени вы еще получите, я прослежу.

Лихачев молчал.

– Ладно, – Иван посерьезнел. – Татьяна здесь?

– Здесь, – сказал Лихачев.

Иван нахмурился. Видимо, почувствовал тон. Еще раз глянул внутрь Комка.

– Она за ширмой?

– Да.

– А где Продавец?

– За прилавком.

– Он что, там лежит? – уточнил Иван. Пожевал губами, потом сказал: – Так. Вы хотите сказать, что Продавец мертв?

– Я не думаю, что мы вправе делиться этой информацией, – быстро сказал я.

– Да? – удивился Иван. – Так… А что с Татьяной?