Он был погружен в размышления, когда внизу открылась дверь.

Он узнал голоса матери, Клодины и госпожи Керневель.

Антуан потихоньку выскользнул в коридор.

Госпожа Куртен принялась заваривать чай. Все трое продолжали начатый на улице разговор:

– Куда мог запропаститься этот мальчишка?

– В озере утонул, – ответила Клодина, – иначе как, по-твоему, он мог пропасть? Упал в воду, точно…

– В это уже никто не верит, бедняжка Клодина, – возразила госпожа Керневель. – С тех пор, как мы повидали того шоферюгу…

– Что? Какого шоферюгу?

– Да ну тебя, Клодина! Того, что сбил пса господина Дэме!

В голосе госпожи Керневель слышалось раздражение. В ее оправдание следует сказать, что Клодина была девушка очень милая, но полная идиотка, и объяснить ей что-нибудь… Прибегнув к педагогическому тону, которым она обычно поучала Антуана, в дело вмешалась госпожа Куртен:

– Мы говорим про лихача, который вчера сбил собаку Дэме… И вот сегодня кто-то заметил возле озера его машину. Значит, этот человек рыщет поблизости…

– А я думала, малыш потерялся…

Клодину буквально сразило это открытие.

– Подумай, Клодина: Реми не видели с часу дня, а сейчас уже почти шесть вечера. Его искали повсюду, он не мог далеко уйти, ему всего шесть лет!

– А может, его… Вдруг его похитили, боже мой! Но зачем?

На сей раз никто не ответил.

Антуан не мог бы объяснить почему, но разговор о похищении его успокоил. Ему казалось, такая гипотеза отводит от него подозрения.

Снаружи послышался звук приближающихся автомобилей. Он поспешил к окну.

Подъехали три машины. С наступлением темноты поиски прервались. Появилась четвертая. Потом настал черед транспорта, принадлежавшего муниципалитету. Мэру пришлось припарковаться на улице. Мужчины переговаривались тихими голосами. Их волевой решительный настрой пропал, теперь вид у них был натянутый и несколько виноватый.

Госпожа Дэме не стала ждать, пока кто-нибудь наберется храбрости, чтобы сообщить ей, что они вернулись ни с чем. Она поспешно вышла из дому, с искаженным горем лицом выслушала отчет одного, потом другого. Казалось, каждое новое сообщение все больше и больше пригибает ее к земле. Мужчины, впустую потратившие время, наступившая темнота, часы, прошедшие с момента исчезновения ребенка… Наконец появился господин Дэме. Из машины показались его понурые плечи. Увидев мужа, Бернадетта покачнулась, Вейзер едва успел подхватить ее.

Подбежал господин Дэме, поднял жену на руки, и печальное шествие двинулось к дому.

Белое как мел лицо Бернадетты, круги под глазами, то, как она впилась зубами в сжатый кулак, как внезапно лишилась чувств, – все это потрясло Антуана.

Как бы он хотел вернуть ей Реми!

И он заплакал. Слезы медленно катились по щекам. Его охватила глубокая печаль, ведь он-то знал, что Бернадетта никогда не увидит своего сыночка живым.

Скоро она увидит его мертвым.

Накрытым простыней, на алюминиевом столе. Она прижмется к мужу, тот обнимет ее за плечи. Служащий морга осторожно приподнимет белую ткань. Она увидит посиневшее, безучастное лицо Реми с огромной гематомой во всю правую половину головы. Она разрыдается, господин Дэме будет поддерживать ее, чтобы она не упала. Выходя, он знаком даст понять пришедшему с ними жандарму, что да, это он, это наш малыш Реми…

Через несколько минут прибыл пикап жандармерии.

Антуан увидел, как капитан в сопровождении двоих коллег пересек соседский сад и позвонил в дверь. Затем они прошли в обратном направлении, но на сей раз с господином Дэме, широко шагавшим между ними. Он кипел от ярости.

Все четверо направились к пикапу, вокруг которого тут же столпились все присутствующие.