— Клариса, вернись! — а вот и мать появилась следом. — Не смей позорить наш род перед императором!

— Не переживай, ваш род не пострадает! — отчеканила я, завязывая шарф. — Я лучше останусь старой девой, но не выйду за толстосума, который придётся вам по душе.

— Когда это закончится? — пробубнил отец и вернулся обратно в кабинет, предпочитая уйти от проблемы, как он обычно поступал.

— Клариса! Ты лишишься наследства! — мама себе не изменяет и решила применить любимый вид шантажа.

— Которого практически нет? — хмыкнула я, натягивая перчатки. — Всего доброго!

Я развернулась и, толкнув дверь, выскочила на улицу.

Крики и проклятия полетели мне вслед. Приехала, называется, навестить родителей. Смахнув слезу с щеки, я применила магию, чтобы моя ноша стала более лёгкой, и зашагала по тротуару. Хорошо, что наш домик расположен не на самой окраине Нербурга, где в тёмное время суток опасно. Мимо мчалось такси — вот повезло. Я вскинула руку, махнув водителю, и жёлтое маг-авто тут же остановилось.

— Добрый вечер, отвезите меня на улицу Вейберга, шестнадцать, — назвала я адрес, когда водитель вышел из салона.

— Да, миледи, мне как раз по пути, — кивнул он, взяв мой саквояж, и галантно открыл заднюю дверцу. Я села в комфортный салон.

Забросив в багажник мой скарб, мужчина вернулся на место, нажал на газ, и машина помчалась прочь от родительского дома. Я не выдержала и взглянула в последний раз на кирпичное здание, которое всегда холодно меня встречало. Глаза опять защипало.

Я знала, что родители так и не смогли справиться с горем после смерти старшего сына, втайне жалея, что именно я выжила в эпидемию. Мы тогда были ещё детьми. Роберт был старше меня на три года, но болезнь подкосила сильного и здорового ребёнка. Я тоже болела, но смерть за мной не пришла, хотя целитель говорил, что я не жилец. Мне тогда только исполнилось шесть лет.

Но я никак не ожидала, что мать скажет мне в лицо, что жалеет о том, что вместо меня умер Роберт, — их наследник, надежда и опора. Смерть сына сильно отразилась на родителях, и они почти не занимались мной, словно я виновна в смерти брата.

Отец запил и промотал состояние, проиграв львиную долю в карты. Когда он очнулся после года пьяной жизни, то опомнился, вспомнив, что у него растёт дочь и когда-то ей понадобится приданое. Он попытался наладить дела, но из-за своих прошлых ошибок потерял доверие партнёров. Никто не хотел брать его в долю. Тогда он занялся спекуляциями на рынке, но из этого ничего не вышло, и наша семья обанкротилась. Больше всего мне было жаль отца. Он любил меня, пусть по-своему, стесняясь этих чувств, но я чувствовала его любовь: редкие объятия и разговоры по душам у камина, когда язык у него развязывался от стакана дешёвого пойла.

А вот мама любила только Роберта — её первенец, её отрада и наследник древнего рода ди Сонг. Я же была для неё обузой, она вечно жаловалась, что девочкам нужно готовить приданое, что наряды мои стоят дорого, в отличие от мужских костюмов, — хотя она меня не баловала обновками. Мать из кожи вон лезла, натаскивая меня и пичкая нравоучениями: леди должны то, леди должны это, леди обязаны делать так-то, но не имеют право…

Именно поэтому я решила во что бы то ни стало стать самостоятельной и финансово независимой леди. Благо старый император был прогрессивных взглядов и десять лет назад издал закон, позволяющий женщинам учиться в академиях и работать. Правда, перечень профессий не давал большую свободу выбора, но это, несомненно, лучше, чем просто сидеть дома и быть иждивенкой.