– Никак нет! – гаркнул строй.

– Но «двадцать шестой», скорее всего, на ходу, – добавил Иван, – мы ж его перебрали весь.

– Тогда – по местам! – скомандовал я. – Но с танка пулемет не снимать. И в нем я пойду с Иваном и… – тут я призадумался.

– Разрешите мне? Сержант Владимир Конев, – вызвался один.

– Давай, – согласился я, – и действовать будем иначе. Пулеметный отойдет метров на сто за пехоту и по дуге зайдет фрицам в правый фланг. Когда они увязнут в нашей пехоте, ударите вдоль их линии. А мы на пушечном пойдем с другого фланга с прицелом выйти к дороге. Мало ли что – вдруг танки принесет. Без нас могут и не справиться с ними.

Да, не зря мы столько с этим танком возились – завелся моментально. Вторая машина уже скрылась в лесу, и мы двинулись следом.

С первого момента, как Олег принял командование на себя, я даже порадовалась. Мальчишки как-то сразу разобрались, кому что делать, и начали быстро расползаться. Док со Змеем намылились в лес. Я тоже решила немного посвоевольничать.

– Олег, я немного в стороне буду.

Он кивнул. Накинула на себя свою неизменную курточку, взяла две дополнительные обоймы к пистолетам, «мосинку» и ушла. В лес. Единственное, что я умею неплохо – это работать на опережение, но в данном случае такая тактика не годилась. А вот оставленные у дороги машины и охранение – очень уж лакомый кусочек. Тем более, они остались на открытом месте, вряд ли кто-то сможет к ним подойти. А я рискну.

– Газу, только не прямо, левее бери, чтоб на край чуть в стороне от немцев выйти… Осторожно…! Пень…! Если ты мне мосты вырвешь, на горбу этот гроб в Берлин понесешь! Стоп! Сидим тихо, пока немцы не отойдут подальше от машин.

Немецкая цепь скрылась в деревьях.

– Вперед! Давай к грузовикам – отрежем фрицам отход…

К моему удивлению, оставшееся у машин охранение не открыло стрельбу раньше нас.

Услышав стрельбу, ознаменовавшую начало боя, я помахал соседу, чтобы он начинал выдвижение во фланг противника и прошелся вдоль их строя. После чего тронулся с места сам. Бой усиливался. В дело вступили пулеметы.

– Немцы справа! – крикнул наводчик.

– Осколочным!

– Есть осколочным!

– Огонь!

Орудие громыхнуло, выплевывая снаряд. А по броне забарабанили пули. В ответ заговорил и наш пулемет.

– Пулемет где? Видишь его?

– Да.

– По пулемету осколочным!

– Есть!

Пушка рявкнула второй раз, а мы оказались за немецкими порядками, пройдя их по флангу.

– Смотреть в оба! Мы без прикрытия! Как бы не сожгли, – крикнул я, начав пятиться к пехоте.

Второй танк, выйдя на расстояние огня, начал курсировать за нашей пехотой, периодически стреляя из пулеметов. Но вперед не пошел, опасаясь гранат, которыми его могли накормить без пехотной защиты. Видимость-то в лесу не очень.

Когда я об этом услышал, то вначале удивился, что он не стал идти дальше, как говорили, а потом понял – его командир, как и я, боится в кустах машину потерять, вот и осторожничает.

– Ну и правильно! – сказал я в ответ на то, что он стоит. – Любой план не выдерживает столкновения с противником. А разумная осторожность не повредит никогда.

Была только одна проблемка – из пятидесяти снарядов, что мы в танке нашли, сорок были бронебойными. А это значило, что у нас восемь снарядов осталось для боя. Если, конечно, ничего бронированного не появится у фрицев. А бить такими снарядами по пехтуре бессмысленно.

– Беречь снаряды, – приказал я, – стрелять только по пулеметам и скоплениям пехоты. На одиночек не размениваться.

Немцы шли довольно шумно, не таясь. Слышна была немецкая речь – эх, жаль, не понимаю ничего. И говорила же мне бабушка – учи идиш, так нет, дурень, как же это я буду учить смесь немецкого с английским… Но если не таятся – значит, не знают, что мы здесь. Это есть гуд. Тем больнее будет сюрприз.