Затем началась так называемая Великая рецессия – безработица нарастала от месяца к месяцу и к концу 2009 г. достигла 10 % (17,6 % рабочей силы, если считать тех, кто, отчаявшись, перестал искать работу и выпал из статистики, и тех, кто работал неполный рабочий день, но хотел бы получить полную занятость). Это почти 27 млн американцев, самая большая доля безработных и неполностью занятых в США со времен Великой депрессии в 1930-х гг.{26}

Пакет помощи, предложенный президентом Обамой, спас банковскую систему, но мало что дал американским семьям. К 2008 г. накопленный долг домохозяйств в США приблизился к $14 трлн{27}. Чтобы понять, в какой долговой яме оказались американские домохозяйства, посмотрите на следующие цифры: 20 лет назад средний долг семьи составлял примерно 83 % ее дохода, 10 лет назад он был равен уже 92 % дохода, а к 2007 г. достиг 130 %, что заставило экономистов ввести новый термин «отрицательные сбережения» для отражения изменения характера расходов и накоплений американских семей{28}. В 2010 г. в условиях безработицы, неполной занятости и колоссального долгового бремени рекордное число домовладельцев – 2,9 млн – получили уведомления о конфискации домов{29}.

Еще тревожнее выглядит изменение отношения долга домохозяйств к ВВП, которое в середине 1990-х гг. составляло 65 %, а в 2010 г. достигло 100 %. Это верный признак того, что американские потребители больше не смогут поддерживать глобализацию своей покупательной способностью{30}.

Кредитный пузырь и финансовый кризис возникли не в вакууме. Они являются результатом замедления второй промышленной революции. Падение темпов началось в конце 1980-х гг., когда бум пригородного строительства, инициированный развитием федеральной системы автомагистралей, достиг пика и ознаменовал кульминацию автомобильной и нефтяной эры.

Именно сочетание имеющейся в изобилии дешевой нефти и автомобилизации превратило Америку в крупнейшую мировую экономику к 1980-м гг. На свою беду мы спустили накопленное состояние в два раза быстрее, чем создали, в покупательском угаре, пытаясь искусственно раскрутить экономический двигатель, когда реальная экономика замедлялась. После того, как накопления иссякли, мы, уверовав в миф о собственной непревзойденной экономической проницательности, назанимали триллионы и продолжили тратить деньги, которых у нас не было. Все это, конечно, поддерживало процесс глобализации. Миллионы людей в разных концах света были рады производить товары и оказывать услуги за наши доллары.

Глобальный покупательский бум и сопровождающий его резкий рост совокупного объема производства подхлестнули спрос на фоне постоянного сокращения предложения нефти и привели к взлету цен на мировых рынках. Стремительное подорожание нефти спровоцировало подъем цен по глобальной цепочке поставок на все, от зерна до бензина, и в конечном итоге вызвало падение покупательной способности, когда цена на нефть достигла рекордного уровня $147 за баррель в июле 2008 г. Через 60 дней после этого банковское сообщество, накрытое валом дефолтов по кредитам, прекратило кредитование, фондовый рынок рухнул, а глобализация остановилась.

Результатом 18 лет жизни в кредит стало банкротство экономики США. Суммарные обязательства финансового сектора США, составлявшие 21 % от ВВП в 1980 г., непрерывно росли на протяжении последних 27 лет и достигли к 2007 г. невероятного уровня – 116 % от ВВП{31}. Поскольку американское, европейское и азиатское банковские и финансовые сообщества тесно связаны друг с другом, кризис быстро вышел за пределы Америки и охватил всю глобальную экономику. По прогнозам Международного валютного фонда, долг федерального правительства может сравняться с ВВП к 2015 г., а это ставит под вопрос перспективы США