Стоящего возле нее еще более высокого Аполлона на мгновение выделил одинокий луч восходящего солнца. Его яркое копье пронзило клубящиеся облака, осветив бога как раз на то время, пока он говорил.

– Насколько я понял, хотя бы в одном мы все согласны? – вопросил Аполлон.

– В чем? – поинтересовался кто-то.

– В том, что Гермес отправился собирать мечи и не вернулся. И что он уже не вернется, – ответил высокий бог.

– Это уже не одно, а два, – возразил кто-то.

Аполлон не обратил внимания на мелкую подначку и повторил:

– В том, что наш божественный Вестник, считавший себя из-за бессмертия в полной безопасности – кстати, так до сих пор полагает большинство из нас, – вот уже четыре года как мертв.

Последнее слово потрясло всех. Многие восприняли его стоически. Кое-кто попытался сделать вид, будто оно не было произнесено, а если и произнесено, то не услышано. Но после этого наступила долгая тишина, когда даже ветер стал безголосым. Несомненно, никакое иное слово не смогло бы заставить собравшихся молчать так долго.

И эту тишину вновь пронзил голос неугомонного Аполлона, повторившего:

– Мертв уже четыре года.

Повторение спровоцировало не новую тишину, а вспышку протестующих возгласов. Тем не менее голос Аполлона возвысился над ними, даже когда они достигли апогея.

– Мертв! – громыхнул он. – И если Гермеса-Вестника смогли убить одним из этих мечей, то смерть грозит любому из нас. А что мы сделали за четыре года, чтобы это предотвратить? Ничего! Совершенно ничего! Грызлись между собой, как всегда, – и не более того!

Когда Аполлон сделал паузу, Марс воспользовался моментом.

– А вот стоит тот, кто эти мечи выковал! – Бог войны указал копьем на хромого Кузнеца и метнул в него яростный взгляд. – Я говорю вам – мы должны заставить его переплавить мечи. И я все время повторял, что мечи погубят нас, если мы не сумеем их уничтожить!

Вулкан повернулся к Марсу, неуклюже опираясь на покалеченную ногу.

– Нечего все валить на меня! – Его меховые одеяния трепал ветер, сухо постукивая украшениями из чешуи дракона. Слова кузнеца четко доносились сквозь снежную бурю, бессильную их заглушить. – Если кто и виноват, то не я. Потому что когда меня уговаривали и заставляли выковать мечи, то вокруг я видел те же лица, что и сейчас. – Он обвиняюще переводил взгляд с одного лица на другое. – Вы мне твердили, что эти мечи нам нужны для игры. Игры, которая станет замечательным развлечением. Таким, какого мы еще никогда не пробовали. И вы же говорили, что мечи следует раздать людям, которые станут пешками в нашей игре. И что, превратились они в пешек? Но нет, вы все на этом настаивали, хоть я и предупреждал…

И опять боги протестующе взревели – на сей раз настолько громко, что никакой голос не смог бы пробиться сквозь этот рев. Все дружно кричали, что все было как раз наоборот, и именно они с самого начала возражали и против мечей, и против самой идеи игры.

Естественно, кое-кто в ответ возмутился:

– На самом деле это значит, что ты настроился против игры с тех пор, как начал в ней проигрывать! А пока думал, что выигрываешь, считал ее замечательной идеей!

Склоку прервал один из старших седобородых богов, но не Зевс:

– Давайте вернемся к насущной проблеме. Ты сказал, что человек, которого называют Темный король, овладел Мыслебоем. Что ж, это может стать плохой или хорошей новостью в игре, но что это означает за ее пределами? Игра – всего лишь игра. Так какая нам разница, в чьи руки попал этот меч?

– Глупец! Неужели до тебя не дошло? Игра, в которой ты с такой гордостью выигрывал, давным-давно вышла из-под контроля. Ты что, не слушал? И не уразумел, что Аполлон говорил о смерти Гермеса?