Мальчик был симпатичным. Черноволосый, голубоглазый. Нескладная вытянувшаяся фигура и висящие мешком на нем вещи. Видно, что с чужого плеча.

Он пытливо смотрел на меня и не убирал свою руку, помогая дойти до подоконника.

- А меня зовут Вероника, - наконец, представилась, - И да, я здесь новенькая.

- Да я уже понял, - залихватски усмехнулся он, - Новенькая, а такая буйная, что отдубасила Ван Гога.

- Ему идет эта кличка, - серьезно кивнула я, - А отдубасила за дело!

- Погонялово, если на нашем сленге. Не кличка, - поправил Демьян.

Немного подумав, я кивнула:

- Да, такое слово я слышала, пока сидела в отделении милиции.

- Да ладно? – восхитился он, - А за что тебя повязали? Расскажи. И знаешь, давай переместимся в столовую. Обед уже начался, а здесь нельзя щелкать клювом, иначе будешь ходить голодный.

Я серьезно на него посмотрела, сделала кое-какие выводы и согласно кивнула:

- Веди.

Мне понравился Демьян. Чувствовалось, что он здесь всех и все знает и сможет помочь мне обжиться в новом незнакомом месте. Кто знает, вдруг, сегодня я обрела настоящего друга? Вместе же всегда легче.

3. 2

Жизнь в детдоме оказалась ужасной.

Настолько, что в первый месяц я дважды сбегала оттуда и направлялась куда глаза глядели, лишь бы подальше от двухэтажного серого здания. Я слонялась по улицам с котомкой, набитой нехитрым комплектом вещей и воровала в магазинах еду, стараясь делать это так, чтобы меня не заметили и снова не поймали за руку, как тогда на рынке.

В первый свой побег проблему с жильем я решила очень просто – вернулась в родительскую квартиру. Ключей у меня не было, поэтому под покровом ночи пришлось натаскать под окно на первом этаже несколько ящиков и с горем пополам влезать через открытую форточку. Свалившись кубарем вниз, я поморщилась. Запашок стоял тот еще.

Здесь и я провела два дня, просидев в своей комнате и разглядывая наши фотоальбомы. Их было два, еще со времен, когда папа любил снимать на камеру каждое значимое событие.

Несколько особо любимых фотографий я вытащила из альбома и спрятала в свой рюкзак, позаимствованный в кладовке отца. Возможно, тогда я чувствовала, что за мной придут. Так и оказалось. Скоро на пороге стояли уже знакомый мне Сергей Александрович из милиции и директор детского приюта Жанна Алексеевна.

- Я же говорил, что эта кнопка попытается вернуться в родительский дом, - с облегчением на лице улыбнулся капитан.

- Да, так многие из детворы поступают, у кого остался дом, - сухо подтвердила женщина, - Вероника, ты понимаешь, что из-за твоего побега в тюрьму могут сесть абсолютно невиновные люди? Мол, не досмотрели и ребенок удрал. А если бы с тобой что-нибудь случилось и ты погибла? Для шестилетней девочки ты очень не осмотрительно себя ведешь!

- Я не хочу возвращаться туда, - мой взгляд исподлобья совсем их не пронял, скорее даже разозлил.

- Вероника, к сожалению, так сложились обстоятельства, что ты должна жить в нашем учреждении до своих восемнадцати лет. Я в этой жизни тоже много чего не хочу, но не сбегаю никуда, доведя воспитательницу и меня, в том числе, до предобморочного состояния, - резко возразила Жанна Алексеевна.

- Кнопка, у нас же был с тобой уговор, - расстроенно протянул капитан, - А ты так меня и не дождалась.

- Собирайся, Вероника. По возвращению в наш дом ты будешь наказана. Ничего серьезного, - тут же отреагировала директор на вскинувшегося Сергея Александровича, - Поработает несколько часов в день на кухне. Посудомойщица как раз жаловалась, что помощница на неделю укатила домой, а одна она не справляется.