– Это одно из прозвищ, которые дал мне папа, – сказала Мэг. – Мэгапарсек. Примерно 3,26 миллиона лет.

– А что такое E=mc^>2?

– Уравнение Эйнштейна.

– Что обозначает Е?

– Энергию.

– m?

– Массу.

– с^>2?

– Скорость света в сантиметрах в секунду в квадрате.

– С какими странами граничит Перу?

– Понятия не имею. Но думаю, что это где-то в Южной Америке.

– Столица Нью-Йорка?

– Нью-Йорк Сити, конечно!

– Кто написал Босуэлловскую «Жизнь Сэмюэля Джонсона»?

– Да ну тебя, Кельвин, я сроду не дружила с английским.

Мальчик со стоном обратился к миссис Мурри.

– Да уж, не хотел бы я оказаться на месте ее учителей!

– Она – маленький кремень, это точно, – кивнула миссис Мурри, – но в этом я виню и ее отца, и себя тоже. Правда, она до сих пор с удовольствием играет в куклы.

– Мама! – в отчаянии вырвалось у Мэг.

– Ох, милая, прости, – запоздало спохватилась миссис Мурри. – Но я уверена, что Кельвин все понял как следует.

Кельвин вдруг так широко раскинул руки, будто собрался обнять не только Мэг с ее мамой, но весь их дом сразу, и воскликнул:

– Глазам своим не верю! Разве это не чудо? Я как будто заново родился! Я больше не одинок! Вы понимаете, как это для меня важно?

– Но ты же крутой баскетболист и все такое, – удивилась Мэг. – В школе ты первый ученик. И все тебя хвалят наперебой.

– Хвалят за всякую ерунду, – горько ответил Кельвин. – И не было на всем свете ни одного человека, ни единого, с кем я мог бы поговорить! Конечно, я общаюсь с одноклассниками и учителями, но на самом примитивном уровне, и вообще это не настоящий я.

Мэг тем временем накрывала на стол. Она достала из ящика несколько вилок и застыла, задумчиво вертя их в руках.

– Что-то я снова запуталась.

– А я-то как запутался! – подхватил Кельвин. – Но теперь я наконец-то уверен, что мы во всем разберемся!

Мэг было лестно и немного странно видеть тот восторг, с каким близнецы восприняли появление Кельвина в их доме. Они знали наперечет все его подвиги на баскетбольной площадке и явно испытывали к ним большее почтение, чем она. Кельвин съел пять тарелок супа, три жареных колбаски и с дюжину пирожков, и наконец Чарльз Уоллес потребовал, чтобы Кельвин почитал ему на сон грядущий. Близнецам, выполнившим все уроки, позволили полчаса посмотреть мультфильмы. Мэг помогла маме убрать со стола, а потом уселась заниматься. Но ей никак не удавалось сосредоточиться.

– Мама, ты все еще расстроена? – вдруг спросила она.

Миссис Мурри оторвалась от свежего выпуска английского научного журнала. Она заговорила не сразу. Но наконец призналась:

– Да.

– Почему?

И снова миссис Мурри задумалась. Она поднесла руки к глазам и стала внимательно их рассматривать. У нее были длинные, красивые и изящные, но сильные кисти. Она осторожно погладила толстое обручальное кольцо.

– Понимаешь, я ведь все еще довольно молодая женщина, – медленно начала она, – хотя знаю, что вы, дети, вряд ли это понимаете. Но я все еще очень сильно люблю вашего папу. И ужасно тоскую без него.

– И ты считаешь, что все это как-то связано с папой?

– Думаю, так оно и есть.

– Но что именно?

– А вот этого я не знаю. Но другого объяснения я не вижу.

– По-твоему, объяснить можно все и всегда?

– Да. Я верю в это. Но я также думаю, что мы, люди, слишком ограниченны, а потому иногда просто не в состоянии постичь эти объяснения. Но ты ведь понимаешь, Мэг, что наша неспособность понять еще не значит, что объяснения не существует.

– Я бы хотела все понимать, – вздохнула Мэг.

– Все мы хотим. Но это не всегда возможно.

– Чарльз Уоллес понимает гораздо больше, чем все остальные, верно?