– Саш, привет, Муромцева. Я придумала, как поступить с Иваном! – И я изложила ему Катькину идею.

– Слушай, старуха, это супер! Такие возможности открываются… И дури меньше… Ну, ты мозг! А с Василием что?

– Да это просто. Подобрала его какая-ни будь знахарка, выходила и он до поры до времени затаился, у него ж нет документов, да и вообще… И знахарка нам эта тоже еще сгодится…

– Да, старуха, ты просто находка, а то у наших всех уже мозги отсохли, а ты еще свеженькая… Главный там уже новый проект обмозговывает, предложу тебя в качестве ведущего сценариста. Возьмешься?

– А меня же сожрут!

– Не, группу новую возьмем, из молодых, а ты их обучишь… Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся. А пока низкий тебе поклон!

– Ну что, мать?

– Низкий тебе поклон, Катюха! Иди ко мне, моя радость!

– Мам, знаешь, я хотела с тобой поговорить…

У меня упало сердце.

– Давай поговорим.

– Мам, скажи… Ты… Ты папу любила?

– Любила, очень любила.

– А теперь уже разлюбила?

– Не теперь, давно уж…

– А тогда почему у тебя никого другого нет?

– Катюх, а мне зачем? Да и кому я сдалась…

– Из-за нас с Гришкой?

– Да причем тут вы?

– Но ты же красивая.

– Да нет, я не красивая, я разве что интересная. А это уже надо уметь оценить.

– А ты сексуальная?

– Чего? – ахнула я.

– Ну, сейчас ведь это вроде бы главное… Быть секси… разве нет?

– А бог его знает. Не до того мне… Да и возраст уже…

– Мама, это просто смешно! Тридцать три года, в наше время это не возраст. А вообще я хотела поговорить о другом… Значит, тебе на папу уже наплевать?

– С высокого дерева. Кать, ты часом не «Цепь событий» имеешь в виду?

– Ты уже в курсе?

– А как же! Мне телефон оборвали. А тебе кто сказал?

– Да девчонки в школе… Мам, я хочу сказать, что не буду больше носить его фамилию. И прошу тебя написать заяву директору, чтобы я считалась Муромцевой. Ты не против?

– Ну, Катюха, ты даешь! – я разыграла удивление. – Ты крутая! Но я согласна, сегодня же напишу… Только я не уверена, что этого достаточно.

– Я поговорила с нашей Аннушкой, она говорит, что это можно, пока у меня паспорта нет. И в паспорте я тоже буду Муромцевой! Мам, а мы без его денег могли бы обойтись?

– Вот даже как!

– Понимаешь, он там пишет…

– Катюха, плевать на то, что он пишет!

– Мамочка, ну давай ужмемся как-то… Обещаю, что ничего просить не буду и потом… не так уж много он платит… Ничего от него не хочу! – На глазах у нее закипали злые слезы.

– А ведь ты права! Катюха, любимая моя, ты у меня самая лучшая… – уже ревела я. – И нам никто не нужен! А особенно в свете того, что ты придумала. Меня обещают сделать ведущим сценаристом на новом проекте, а это лучше оплачивается. Все, решено! Как только придет перевод, я отправлю его назад!

– Мамочка, миленькая… Я… Спасибо тебе! Ты у меня самая понимающая мама на свете!

И мы обе заревели в голос.

И действительно, вскоре пришел перевод, как обычно, на десять тысяч рублей. Что ж мы, не обойдемся без этих денег? Да это просто вопрос чести! И я отправила их назад, приписав: «Спасибо, но больше мы в твоих деньгах не нуждаемся». Полагаю, он только обрадуется.

Как-то вечером, возвращаясь со студии, я увидела в нашем дворе пожилую женщину, которая выгуливала дивной красоты ирландского сеттера. Я даже остановилась, чтобы полюбоваться собакой.

– Какой же он у вас красавец, с ума сойти! – вырвалось у меня.

Женщина улыбнулась.

– Да, он у нас чемпион Европы, – с гордостью сказала она.

– А как его зовут?

– Денди.

– О, и впрямь денди… А можно его погладить?

– Можно.

Я с удовольствием погладила шелковистую, цвета красного дерева голову пса. Он посмотрел на меня добрыми карими глазами.