Поправляю скромную белую блузку и одергиваю черную юбку. С одеждой тоже туговато. Лишнего не купишь. Конечно, я могу поступиться своей гордостью и согласиться принять помощь отчима, который буквально каждый день пытается всучить мне денег, но не стану этого делать. Рустам Багримов не плохой человек, по крайней мере, я так думаю. Он воспитывал меня с десяти лет, как родную. Я даже сумела полюбить его. Наверное, не так, как я любила маму, но все же, я не могу сказать, что безразлична и холодна к нему. Любить его, конечно, очень сложно. Он всегда был слишком властным и настойчивым человеком, скрытным и неразговорчивым. Я старалась и до сих пор стараюсь не проявлять свои чувства к нему лишний раз. Мне кажется, они ему не особо нужны.

Незадолго до смерти мамы они с отчимом развелись. Мама так и не назвала мне причину их развода. Да и вообще их отношения для меня были загадкой. Я редко видела их по-настоящему вместе: обнимающимися, целующимися, смотрящими вместе интересный фильм. Особенно в последнее время. Но отчим заботился о ней, видимо, как умел. Не жалел денег на лечение, когда мама заболела, да и она никогда не жаловалась, поэтому я просто старалась не лезть к ним. Когда ее не стало, я приняла решение, что жить у него и обращаться к нему за поддержкой не буду. Может, из гордости или стремления показать себя взрослой, а может, потому что в больнице, до того, как мамино сердце перестало биться, и я умоляла ее не умирать, не оставлять меня в одиночестве, сжимая крепко ее прохладную ладонь, она сказала мне странную вещь «Не он… Рустам… Не к нему…»

Не знаю, что это могло значить, но мама так пристально смотрела на меня, так старалась объяснить. Не успела. И, несмотря на то, что я не понимаю, о чем именно она хотела предупредить меня, но пусть уж будет все, как есть. У него своя жизнь, у меня своя. Я не стану брать его деньги. Достаточно того, что он уже сделал для нас с мамой. А мне вполне хватит одиночных встреч раз в месяц и его ежедневных звонков. В этом я упорно убеждаю себя каждую минуту, заглушая тоску в душе. Он ведь как отец мне. Восемь лет, что он растил меня, так просто не вычеркнешь из памяти. Иногда я, кажется, скучаю по нему.

Звонок смартфона разрывает тишину небольшой комнатки, которую я снимаю уже несколько месяцев. На квартиру денег не хватает, поэтому приходится делить жилплощадь с другими арендаторами.

Подхожу к комоду и беру в руки гаджет с разбитым экраном. Надо бы сменить защитное стекло. Это не так уж и дорого.

Провожу пальцем по сенсору, чтобы снять вызов. «Отчим» Наверняка уже подъехал и ждет меня.

– Яна, – слышу его низкий с хрипотцой голос. – Поторопись. Я у подъезда.

Каждый месяц в выходные мы вместе ездим на могилу мамы, чтобы положить свежих цветов. Вот уже полгода прошло с тех пор, как ее не стало, а будто бы еще вчера я слышала, как она ласково зовет меня на ужин.

Обычно всю дорогу до кладбища мы молчим. Отчим задает лишь пару вопросов о том, как у меня обстоят дела, и не передумала ли я жить самостоятельно. После моих коротких ответов салон автомобиля погружается в тишину. Я хочу спросить его о многом: почему они развелись? Любил ли он ее? Что он чувствует ко мне? О чем она пыталась предупредить меня? Но я молчу. Может, потому что боюсь услышать ответ? Вдруг у него уже есть другая семья, а внимание ко мне это всего лишь дань уважения маме? Вдруг он обижал маму, поэтому она говорила «не он, не к нему»?

Я сбрасываю звонок, отмахиваясь от навязчивых мыслей, еще раз смотрю на себя в зеркало и выхожу из комнаты. Все равно я никогда не решусь поговорить с ним на чистоту.