– Ладно, бабушек или сестер-братьев у Алены могло и не быть, – согласилась Леся. – Родителей тоже. Но какие-нибудь двоюродные тетушки все равно должны были найтись. Они у всех есть. Даже у меня.

– Возможно, Алена просто не захотела приглашать дальнюю родню.

– Почему?

– Может быть, стеснялась. Родители Саида – люди богатые. Вот она и комплексовала. Может быть, ее родня из глухой провинции. Опозорили бы ее только.

– Ладно, бог с ними, с тетушками! – решила Леся. – Но друзья, друзья-то где? Подруги, свидетельница, наконец! Кто-то же должен был быть на свадьбе со стороны Алены!

– Никого там не было. И Лила еще это особо подчеркнула.

– Да?

– А ты не помнишь? Она сказала, что Алена на свадьбе сидела только рядом с Саидом. Выглядела счастливой, но при этом с ней никто не разговаривал.

– Я думала, что Лила имела в виду родственников жениха.

– Я тоже вначале так решила. А сейчас посмотрела на фотографии и поняла, что родители Саида возле молодых как раз есть. И общаются с ними, на первый взгляд, вполне сердечно. А вот никого из ее родни нет.

– Может быть, на роспись опоздали. А потом в ресторан уже приехали.

– Всем составом опоздали?

Возразить на это Лесе было нечего. Да и некому, потому что к этому времени они уже дошли до магазина, и Кира, словно рыжая гончая, помчалась по торговому залу на вкусный запах жарящихся на гриле птичек. И едва дождавшись, когда полная продавщица подцепит самую поджаристую и румяную птичку и положит ее в термопакет, Кира схватила добычу и приготовилась бежать назад.

– Э-э-э! – остановила ее Леся. – Не так быстро. Мне тоже нужно чего-нибудь пожевать.

– У тебя же есть твоя треска.

Леся втянула в себя умопомрачительно вкусный запах и с укором посмотрела на подругу.

– Думаешь, я буду давиться пареной рыбой, а тебе предоставлю целиком слопать курицу? Ну уж нет! Только зелени к ней возьмем. И вина.

В результате подруги затарились под завязку. Они купили блестящих глянцевых помидоров и крохотных малосольных огурчиков, которые пришлось неудобной вилкой вылавливать прямо из пахнущего чесноком и укропом рассола. Огурчики они сильно тыкать не решались, чтобы не повредить их тонкую шкурку. И потому прежде чем подруги набрали себе намеченное количество огурчиков, они расплескали рассол и забрызгали им все вокруг. Еще они купили крупных развесных оливок – размером почти с грецкий орех – и пучок очень свежей кинзы, которую вынесли из подсобных помещений прямо при них.

К итальянскому вину тоже потребовалась своя закуска. Подруги выбрали сырное ассорти и ветку крупного розового винограда. А раз уж они оказались в магазине, то не смогли не купить и других нужных вещей вроде молока, масла, сахара и кофе.

– Вот теперь я чувствую, что мы можем идти домой, – удовлетворенно заявила Кира, когда ее тележка ощутимо потяжелела.

– И как мы это дотащим?

– Ничего, для себя купили. А своя ноша, она не тянет.

Кира оказалась права. Подруги неожиданно легко доволокли набитые доверху пакеты до дома. И поднялись к Лесе.

Разложив покупки по тарелкам, они сели за стол, покрытый льняной скатертью ручной работы. Эту скатерть несколько лет назад, еще до своего финского замужества, вышила Лесина мама. И перед отъездом Леся скатерть постирала, прогладила и оставила досушиваться прямо на лаковой поверхности стола. За выходные скатерть совершенно высохла. И, как оказалось, основательно прилипла к столу.

Отдирать ее подруги не стали. Ни времени, ни терпения, ни сил у них на это уже не было. И они на славу перекусили прямо на драгоценном шедевре, воздав себе за все сегодняшние лишения. Но даже поглощая закуску и попивая прохладное чуть терпкое красное вино, Кира не переставала думать о главном – об убийстве Алены.