— Мы решили не форсировать события.

— Что-то не видно.

— Гаранор, — мягко упрекает жениха Фелисия.

Она по-прежнему не замечает или же не желает замечать, что двойного свидания у нас не вышло, а атмосфера в комнате далека от семейной и тёплой или хотя бы дружеской.

— Всё нормально, Фели, — в голосе Ксанора звучат весёлые нотки. — Моему брату просто нужно дать время. Уверен, рано или поздно он образумится и пересмотрит своё отношение к Светлым, а когда узнает Ленни получше, поймёт, какое сокровище мне посчастливилось отхватить. Правда, малыш?

Судя по выражению лица Гаранора, единственное, что он сейчас понимает, — это то, с каким удовольствием выкопал бы могилу для младшего брата. Выкопал собственными руками, прямо сегодня, и препроводил в неё Ксанора.

— Не мне судить, посчастливилось тебе или нет, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее.

— Гар, напомни, а кем Ленни станет тебе после нашей с ней свадьбы? Как же это называется… Точно, невесткой!

Гаранор резко подаётся вперёд, так, что бедная Фелисия едва не слетает со своего места.

— Кто-нибудь что-нибудь выпьет? — голос Хороса настолько сух, что так и хочется посоветовать ему принять какой-нибудь смягчающий сироп.

— Не откажусь от рюмки амаро, — отвечает Ксанор.

— Эления? — Его брат вскидывает на меня взгляд, и я вспоминаю о своей идее забраться под стол и просидеть там до конца вечера.

— Мне то же, что и Ксанору.

— И мне, — просит Фелисия. — Спасибо, дорогой.

Наполнив рюмки дижестивом, высший протягивает одну мне. Я беру её, отчаянно уповая, что мои пальцы не дрогнут, когда он меня коснётся. С дрожью вроде справиться получается, хоть в меня всё равно будто бьёт электрическим током.

— Так вот, — сделав маленький глоток, продолжает сонорина Сольт, — насчёт узнать друг друга получше… Эления, расскажи о себе что-нибудь. Что захочешь.

Во мне и до этого напряжение зашкаливало, а сейчас чувство такое, будто я окаменеваю.

— И правда, Эления, расскажите о себе хоть что-нибудь, — с издёвкой подхватывает Хорос, за что мне хочется плеснуть в него ликёром.

Жаль, попадёт и на Фелисию. Её изумительное светлое платье не заслужило свидания с дижестивом.

Как я не заслужила свидания с этим высшим.

Собравшись с мыслями, осторожно начинаю:

— Даже не знаю, что сказать…

— Как насчёт правды?

А сейчас уже мне хочется пойти покопать.

Сделав вид, что не заметила очередного укола от чудовища, принимаюсь рассказывать:

— У меня было хорошее детство, до гибели отца вообще всё было отлично. В школе я была прилежной ученицей, в университете тоже старательно училась. Я ведь по образованию архитектор-дизайнер и когда-то мечтала создавать красивые дома. Но вместо этого я создаю красивые, хочется верить, свадьбы.

— Может, поможешь мне с моим отелем? — шутит Ксанор.

Ну или говорит серьёзно. Порой его не поймёшь.

— Сначала наша с Гаранором свадьба, — протестующе машет руками моя работодательница.

— Сейчас для меня только это и имеет значение, — успокаиваю я Фелисию. — День, когда ты станешь женой сонора Хороса.

Гаранор морщится (хотя с чего бы ему морщиться?) и тянется за бутылкой.

— Ещё амаро?

Мы с Фелисией отказываемся от добавки, зато Тёмные ни в чём себе не отказывают. Благо меня больше не пытают, очень скоро сонорина Сольт переключается на братьев и весело предлагает:

— А давайте покажем Элении детские фотографии Ксанора!

Младший Хорос закатывает глаза:

— Боги, Фели, тебе иногда такие глупости лезут в голову.

— Никакие это не глупости. У вас такие потрясающие голографические альбомы. Гаранор, напомни, где они?