– Может быть, – кивнул Меченый. – Только удача удаче рознь. Сейчас твоя удача я. Согласишься отдать клинок, я тебя достану отсюда. Не согласишься – сдохнешь. Скоро ведь кровью начнешь кашлять. Или уже?

Сарлата с трудом сглотнул, стиснул кулаки.

– А если не сдохну? Мне пять месяцев осталось. Протяну как-нибудь. Лето скоро. Потеплеет немного, выдержу.

– Потеплеет, – кивнул Меченый. – И выберешься ты под осень наверх плюющимся кровью скелетом. Говоришь, что не сомневаешься, когда убивать надо? Как думаешь, а не отыщется ли в твоей своре кто-нибудь такой же несомневающийся?

– Схоронюсь, – прошипел Скарлата. – Укроюсь. Приду в себя. Залечу болячки. Тогда и посмотрим. Пять месяцев осталось продержаться.

– Не продержишься, – громко, очень громко прошептал Меченый. – Убьют тебя.

– Кто? – не понял Сарлата.

– Кто-нибудь, – усмехнулся Меченый. – Я пока искал тебя, десятка три нашел молодцов здесь, у которых твоими подручными ограблены да убиты родные. И из этих трех десятков половина ночами видит сны, в которых режут тебя на части. Стоит назвать твое имя…

Тогда Сарлата стиснул челюсти так, что зуб у него раскрошился, но за заточку не схватился. Если бы не этот кашель, да не слабость, что пронизывала все тело, точно бы проткнул Меченому печень. Было время, никого не было быстрее в песках, чем Сарлата. Ничего, главное выбраться наверх.

– Когда? – прошептал, сплевывая крошки зуба, Сарлата.

– В течение недели, – сказал Меченый. – Наверху есть кто-то опасный, ждет побега. Думаю, кто-то из твоих дружков нанял стражника, чтобы не дать тебе убежать. Или кто-то из старейшин прознал про тебя, но местью делиться с другими не хочет. Но мы дождемся хорошей смены и уйдем.

– И как же? – поморщился Сарлата.

– Увидишь, – твердо сказал Меченый и ушел, чтобы возвращаться к Сарлате каждую ночь и прислушиваться к звукам подземелья.

И вот прошла неделя.

– Сегодня ночью, – сказал Меченый, но остался сидеть, словно лестницу ему должны были спустить прямо к ногам.

– Скоро? – прохрипел Сарлата.

– Через пару часов, – ответил Меченый. – Вот только доходяги, которые зерно собирают, расползутся по норам, так и сразу. Да ты не волнуйся, нас двое ждут. Один мой человек, другой – твой. Это чтобы тебе спокойнее выбиралось.

– Кто мой? – спросил Сарлата.

– Помощник твой, Тарх. Знаешь такого? Хитрец, но верный хитрец. Ждать тебя согласился, а ни как выглядишь ты, ни какого роста, ничего не сказал. Или ты и перед ним заматывал лицо платком?

– А прочие? – снова закашлялся Сарлата.

Тарх его порадовал. Если и стоило кому-то доверять в его своре, то только Тарху. Остальные – как волки, только дай слабину, сразу же разорвут.

– Я им не сторож, – сухо бросил Меченый. – И Тарха твоего месяц разыскивал, да еще уговаривал с неделю. Вот, держи.

Он надорвал ворот рубахи, вытащил оттуда тонкую кожаную полоску.

– Что это? – не понял Сарлата, морщась от резкого сладковатого запаха.

– За щеку и жуй, – пояснил Меченый. – Это мездра обычной выделки, но пропитана травяным отваром. Правильным отваром. На половину ночи голову прояснит, а главное – кашель перебьет. Конечно, есть и другой способ – ударить тебя по башке да вынести бесчувственного, но высоковато, могу не справиться. И вот еще что, как выйдем к провалу – ни вздоха, ни звука. Понял?

– Понял, – снова закашлялся разбойник.

Они вышли к провалу, наполненному почти непроглядной тьмой, через час. Сарлата и в самом деле перестал кашлять. Сладость поселилась в горле и словно прочистила глотку. Меченый, который шел первым, выставил назад руку, придержал Сарлату, замер. В центре провала клевал носом сторожок, наверное, был выставлен кем-то из подземных правителей. Сарлата поморщился. И что теперь делать? Убивать? Так шума будет на все подземелье. Только если сначала его, а потом сразу себя. Меченый добрался до сторожка в два прыжка, наклонился, припал к плечу доходяги, сделал резкое движение руками и так же беззвучно опустил бездыханное тело на пол.