Детина тем же хриплым голосом пригрозил:

– Ступай, пока цел.

Ларций как-то разом успокоился и еще раз приказал:

– Повторять не привык – оставьте ее в покое.

– Сейчас привыкнешь, – ответил детина и, выхватив широкий латинский кинжал, двинулся на Ларция. В следующее мгновение из-за ближайшего угла вывалилась ватага разбойных людей – их было трое. Все бросились на префекта.

Первого из них встретил Эвтерм. Чуть отступив, он пропустил врага и подставил ему ногу. Тот, кувыркаясь, полетел наземь. Второй сам наткнулся на выставленный меч. Ларций между тем отбил нападение размахивающего кинжалом детины, сделал ложный выпад, затем, сдвинувшись в сторону, вонзил меч ему в брюхо. Следом ударил левой рукой по голове одного из трех нападавших. Удар получился крепким, злодей сразу осел и схватился за голову. Потекла кровь. Эвтерм успел лишить чувств того, кто упал на неровную мощенную камнем мостовую. Нападавший, пытавшийся выудить жертву в глубине носилок, отскочил в сторону. Здесь на мгновение замер, глянул на Ларция и отбежал в тень.

Мальчишка-раб, вцепившийся в факел, уставился на двух умиравших на мостовой людей, неожиданно тонко и протяжно завыл. Затем глаза у него расширились, он отскочил к стене и завопил во весь голос. Его поддержала рыдающая девица.

Поле боя осталось за Ларцием. Он заглянул в паланкин – там в темноте что-то белело.

– Они убежали, – сообщил он.

Женщина тут же на четвереньках выбралась из паланкина, спряталась за Ларция. Он вытащил ее из-за спины. Перед ним оказалась молоденькая, залитая слезами девица.

– Где твой дом? – спросил он. – Мы проводим тебя.

Девица заплакала еще горше.

– Мне нельзя домой. Они будут ждать меня возле дома.

– Почему ты решила?

– Я слышала их разговор, они совещались между собой, та ли я добыча, за которой их послали. Они еще спросили мое имя.

– Ты назвала себя.

– Да.

– Назови еще раз.

– Волусия Фирма.

Ларций повторил про себя.

– Волусия?.. Я не слышал о тебе.

– Я недавно приехала из Ареция. Мои родители умерли, и тетя Кальпурния приютила меня.

– Зачем же в такой поздний час ты очутилась на улице?

– Тетя послала. Приказала мне спрятаться в другом ее доме, на Авентинском холме.

– От кого прятаться?

– От ее бывшего мужа. Он был очень недоволен, когда узнал, что я приехала из Ареция.

– М-да… Запутанная история. Как же мы поступим? Если не возражаешь, переночуешь у нас. Это недалеко, на Целийском холме.

Девушка не ответила. Между тем факелоносец, Эвтерм и рабы придвинулись ближе. Затем из близлежащих подворотен начали выдвигаться смутные тени. Ларций насторожился, взялся за оружие.

– О, – воскликнула девица, – не беспокойтесь, это мои сопровождающие.

– Храбрецы, ничего не скажешь.

– Да уж, – неожиданно улыбнулась девушка.

При свете придвинутого факела Ларций обнаружил, что она хорошенькая.

– Как будем решать? – спросил он.

– Мне никогда не приходилось ночевать в доме чужого мужчины, – призналась девушка.

– Кроме чужого мужчины в доме находится его мать Постумия и отец. Они добрые люди.

Девушка опустила голову.

– Я согласна.

Постумия, услышав историю, случившуюся с несчастной Волусией, сразу заохала, потащила девушку в домашнюю баню. Ларций между тем испытывал страшный голод – с ним после кровавого дела всегда такое случалось. Ел и радовался – наконец-то посчастливилось наказать негодяев. Хотя бы на этих отыгрался. Далее мысли утекли вдаль, к Данувию на границу, куда лежала его дорога. Так размечтался, что не сразу обратил внимание на вошедшую в триклиний гостью. Когда же опомнился, повернулся в ту сторону – оцепенел. Слова не мог вымолвить. Что здесь скажешь! Объявить, что Волусия хороша собой, – все равно что похвалить соловья за пение.