. Текст, надо сказать, довольно-таки бездарный в философском плане и при этом саморазоблачительный – здесь имеет место эксплуатация нарциссизма и других пограничных расстройств, особенно характерных для подросткового кризиса идентичности (14–17 лет – возраст, когда шансы контркультурщиков, наркоторговцев и квир-меньшинств «завербовать» подростка существенно выше). Люцифер в трактовке Макса Мора выступает как воплощение разума, интеллекта, критического мышления, поиска новых идей. Бог же, напротив, выступает как антипод экстропианства – носитель энтропических сил, догматик, деспот и садист, строящий свое господство на невежестве и трусости. Мор апеллирует к неустойчивой психике потенциальной паствы, когда заклинает её: «Концепция Первородного Греха и спасения во Христе являются глубоко оскорбительными для меня и всех экстропианцев, которые ценят личную ответственность. <… > Все вы – Папы. Вы сами высший авторитет для самих себя. Вы сами источник ваших действий. Вы сами, не важно, активно или нет, выбираете себе систему ценностей и жизненные цели. Вы сами выбираете, во что верить, как сильно верить и что воспринимать как развенчивающие факты. Никто не властен над вами – вы сами управляете собой, выбираете подход к жизни, думаете. Присоединяйтесь ко мне, присоединяйтесь к Люциферу.»[42]