— Я слышала, — хмыкнула девушка и снова цапнула меня за губу.

Нет, ну это ни в какие ворота не лезет!

Тут же прогнул её в пояснице, впился губами в её и без того вспухшие губки, не давая даже шанса увернуться. Впрочем, она даже не пыталась.

Снова сумасшествие, неприличные мысли и страх причинить ей боль. Она ведь такая хрупкая, такая… необыкновенная. И я – побитый жизнью громила, полный цинизма и въевшегося недоверия к людям. Большинству людей. Особенно не армарийского происхождения.

— Как ты попала сюда? — спросил её через некоторое время, пытаясь отвлечься от навязчивой мысли подхватить её на руки, отойти от дороги и разложиться прямо посреди поля.

Ну, уж нет! Нас, конечно, варварами называют, но своих женщин мы бережём.

Драх, я назвал её своей женщиной?

— Прыгала с парашютом, попала в какую-то странную воронку, которая перенесла меня сюда, — не подозревая, насколько тонка грань моей выдержки, ответила Наташа.

От такой информации в голове сразу прояснило.

С чем она прыгала?

— Парашют – это огромный кусок ткани особого состава и особого пошива, — принялась отвечать она на невысказанный вопрос. — Мы, любители экстремальных развлечений, любим прыгать с большой высоты. Кстати, а откуда ты знаешь русский?

— У нашего короля жена оттуда. И не она одна, у одного из армарийцев тоже истинная с Земли, как и у короля Моривии.

— Надо же, а я думала, одна такая невезучая, — Наташа задумчиво почесала нос, вызвав у меня усмешку.

— Действительно невезучая, я так понял, что язык тебе пришлось изучать самостоятельно? — Не выдержал, провёл пальцами по её щеке.

Нежность. Мягкость и… что-то, что трудно выразить словами.

— А можно было по-другому? — Она потёрлась щекой о пальцы, усиливая моё падение.

Падение в бездну неизвестных доселе эмоций.

Штопаный драх!

— Это долгая история, и не мне тебе её рассказывать, — понял, что и так наговорил много лишнего. — О том, что я сейчас тебе сказал…

— Никому не слова, — закончила она за меня. — Это и ежу понятно.

— Ежу? — не выдержал – рассмеялся.

Какая она всё-таки…

— Кому же ещё? — лукаво подмигнула Наташа.

— Вы долго ещ-щё с-собираетес-сь миловатьс-ся пос-среди дороги? — раздалось со стороны коня недовольное шипение.

— Зика! — кажется, Наташа смутилась. — Прости, я совсем про тебя забыла!

— Конеш-шно, укрощ-щение варваров – дело с-сложное, — змея буквально излучала ехидство, глядя на нас сверху вниз. Она восседала на седле, словно королева всея змей, перстень с зелёным камнем подчёркивал это впечатление. — Но пора и отвлечьс-ся, а то вдруг Ж-шадор оч-щухаетс-ся.

А вот в этом она была абсолютно права. Надо двигаться, посмотреть, вдруг он там уже копыта отбросил. Насчёт очухаться я сильно сомневался – я свой удар знаю. От него не каждый армариец сможет быстро прийти в себя.

— Кс-стати, ты с-собираеш-шься ж-шенитьс-ся или так, ц-светочек только пощ-щиплеш-шь? — выдала змеюка, когда я взял её на руку, чтобы посадить Наташе на плечо.

Рука дрогнула, но Зика не растерялась – обвилась вокруг запястья, да так крепко, без крови не отдерёшь. И неизвестно ещё, чья кровь прольётся в процессе.

Памятуя, как она больно умеет кусаться…

— Армариец женится только один раз и на всю жизнь, — твёрдо посмотрел Наташе в глаза. — Размар соединяет лишь истинные пары, после чего они уже не расстаются никогда. Я похож на того, который годен на такую авантюру?

Если честно, думал, что Наташа обидится. Топнет ножкой или, как бывало с Алёной, даст пощёчину. В те времена, когда они с Зигвальдом ещё не подозревали, что предназначены друг другу и притирались характерами.