Тут до моего слуха донёсся едва слышный стон. Это на соседнем кресте очнулся попутчик. Открыв глаза, он обвёл затуманенным взглядом зал с рептилоидами, явно не осознавая того, где находится. Но блаженное беспамятство длилось недолго. Уже мгновение спустя он отчаянно заёрзал на деревянном распятии, крича от боли и страха, моля о пощаде, но рептилоиды не обращали на него никакого внимания.

– И ужаснулся эфир, – продолжал тем временем главный, – какое бесславное племя вскормил дармовыми амперами. И обрушил на неугодный народ испепеляющий ядерный жар, превративший их города в бесплодные пустоши, а их самих – в горький прах, неспособный удобрять почвы. И положил начало новому жизнеспособному роду. Отметив избранных красными метками струпьев, этим сладчайшим поцелуем Плутония, он передал им частичку своего дара, чтобы отныне они могли питаться квантовым соком и не забывали своего истинного предназначения на Земле.

Так давайте же, братья, приступим к освящённой самой чёрной материей трапезе! В этих купюрах, что лежат перед вами, заключены все помыслы и устремления современного человека. С мыслями о деньгах он просыпается и с мыслями о них засыпает. Ради денег он готов свернуть горы, и кванты, повинуясь этому людскому желанию, формируют мир в соответствии со злой прихотью. Войны и преступления, небывалое падение нравов – всё это дело рук безобидных бумажек, любовь к которым мы внушили людям посредством СМИ и образования. Каждая из них за время своих долгих скитаний из одних рук в другие пропиталась квантовым соком и теперь готова передать его нашим телам.

Аллилуйя, братья, аллилуйя! Настал долгожданный день жатвы. Насыщайтесь вдоволь плодами эфира, «ибо силён духом тот, кто питается из Моих виноградников, и немощен отвратившийся и непрозревший».

При этих словах рептилоиды накинулись на пачки с деньгами. Они жадно вгрызались в купюры, как если бы те были сочными стейками из мраморной говядины. Даже отсюда я видел их заострённые, как бритвы, зубы. Они легко разрывали толстые пачки плотной бумаги, пережёвывая деньги в несколько яростных движений челюстями.

По мере насыщения рептилоиды впадали в экстаз. Закатывая глаза, они безвольно сползали по стульям на пол, дёргаясь, словно в припадке падучей. И из их ощеренных от удовольствия ртов текла густая слюна. Те же, что ещё оставались в сознании, вступали в яростные схватки за цветные обрывки банкнот. Они вырывали их из рук товарищей, шипя друг на друга и норовя укусить. Сворой хищных животных, не поделивших кусок свежего мяса, – вот кем они были на самом деле. Ничего людского, если оно когда-нибудь у них и имелось, обнаружить сейчас в рептилоидах было невозможно.

– Спокойней, братья, спокойней, – рассмеялся мужчина за кафедрой. – На сегодня это ещё не все угощения.

Продолжая шипеть, монахи принялись усаживаться по местам.

– Как вы знаете, отряд собственной безопасности поймал сегодня во внешнем мире двоих постигших тайну. Мы долго думали, что с ними сделать. Казнить? Подвергнуть пыткам? Или стереть память посредством гипноза и отпустить по домам? Но мне пришла в голову совсем иная идея. Я спросил себя: как давно мы питались эфирным соком, произведённым верующим человеком? Как давно кто-нибудь из людей возносил в небо молитву? И понял, что давно, братья, очень давно мы не лакомились таким блюдом. Ибо сложно заставить людей желать нематериальное. Создав для человечества всеобщий миф денег, мы, к сожалению, лишили себя многообразия пищи, вынужденные изо дня в день питаться опостылевшим блюдом. Давая нам жизнь, оно всё-таки не приносит того наслаждения, которое могло бы давать разнообразие рациона.