- Сколько?
- Пятьдесят тысяч.
Достаю из сейфа деньги, протягиваю.
- Вечером будешь отрабатывать «свою долю». Долго, качественно, так, как мне нравится. Пошла вон.
- Волчара… - облизывается она зло, но возбужденно.

***
Клиенты — брат и сестра. Похожи. Друг на друга и еще на белёсых морских свинок. Обоим около пятидесяти. Полноватые, неприятные… Какие-то потертые, что ли, немного нелепые. И с неуместными ляпами демонстрации сомнительной финансовой успешности: перстень, серьги с бриллиантами — у неё, недешевые часы и брелок от дорогой тачки в нервных пальцах – у него. Взгляды услужливые, даже подобострастные, настороженные.

Баксу они не нравятся тоже. Он настороженно ведет носом и переводит взгляд с одного на другого.
Она сидит молча, терпеливо вздыхая и перебирая пухлыми пальцами ручку красной кожаной сумки.
Брат подыскивает формулировки понейтральнее, пытаясь выглядеть не слишком гадко в своей семейной ситуации.
- То есть Вы с матерью не общаетесь?
- Да Вы поймите, мы бы и рады… Но мы живем в Туле. Далеко...
- По телефону?
- Конфликтные у нас отношения… - сводит он брови жалобно. - Мама с характером, не хочет… общаться. Мы приезжаем изредка… На порог не пускает.
Ну, да. Приезжаете. Проверить, не освободилась ли квартирка в Москве. Всё ясно, в принципе.
- Давно не общаетесь?
- Да лет уже двадцать, - опускает он глаза.
- А мать, значит, коренная москвичка?
- Да.
- Другие наследники, претенденты?
- Да нет больше никого.
Красавцы. Бросили мать, а теперь пришли собирать урожай.
- А сиделку эту Вы нанимали?
- Сиделку? Нет! Сама она нашла где-то эту мошенницу!
- Большая квартира?
- Три комнаты. Крупногабаритная. Рядом с домом Булгакова…
- Ого. Вы уверены, что завещание написано на эту сиделку?
- Да! - не сдерживается сестра, раздраженно подаваясь вперед. - Мать сообщила нам об этом в официальном извещении. Всё заверено у нотариуса!
- А какой, говорите, диагноз?
- Онкология. Четвертая стадия. В любой момент может… Мы с ее лечащим врачом… «общий язык нашли», - делает пальцами специфический жест, словно считает деньги. - И есть такая информация, что мошенница эта организовывает поездку в Бельгию…
- Ммм… - доходит до меня. - Болевой синдром, который уже не купируется, эвтаназия…

В Бельгии эвтаназия разрешена, в России – нет.
- Да!
- Ясно. Проблема решаема. Если поторопимся. Цена вопроса - двадцать тысяч долларов.
Взгляды рассеиваются. Считают.
- Сколько?! - вздыхают они хором.
- Мы не работаем со средним классом, я предупреждал. Делаем все чисто, так, чтобы не возникало вопросов у органов и других инстанций. Если возникают какие-то последствия - разруливаем их сами. Цена квартиры, которую вы получите в итоге, гораздо превышает затраты. Конечно, вы можете поискать других исполнителей… Но успеете ли? Каждая минута на счету. Работая с нами, через три дня вы будете иметь завещание, оформленное на вас, и гарантию, что она не успеет переоформить его ни на кого другого. Оставлю вас на десять минут. Подумайте…
- Подождите! - беспокойно подскакивает он.
Бакс настороженно рыкает.
- Гарантию?
- Гарантию.
Открываю дверь, пропуская пса вперед
- А в каком виде, позвольте спросить?
- В виде желанной эвтаназии пациента. Думайте. Скоро вернусь.

***
- Итак, - объясняю я своим. - Мы имеем три заинтересованные стороны.
Открываю четыре коробочки с наборами шахматных фигур. Белые, черные, красные. И прозрачные, стеклянные — это мы.
Король, Ферзь, Ладья.
- Заказчик, - ставлю я на стол черного короля. - Госпожа Салтыкова, владелица квартиры, - белый король. - Ее сиделка - пока что неизвестная барышня… Варианта три: ферзь, офицер, пешка.