Где там мои корочки?… 
Фея: Спасибо. Не нужно было. 
Волк: Не учите меня жить, барышня. Приятного аппетита! 
Фея: Диван кожаный или с тканевой обивкой? 
Меня бесит ее индифферентность и хочется спровоцировать хоть какую-то реакцию, чтобы прояснить для себя ситуацию. 
Волк: Лучше тканевый, чтобы простыни не скользили. И - большой! 
Фея: Как скажете. 
Волк: Не слишком мягкий. 
Фея: Хорошо. Темный или светлый? 
Хорошо?! 
Волк: А какие больше нравятся женщинам? 
Фея: Разным женщинам — разные. 
Волк: Красивым женщинам. 
Фея: Не знаю. Может быть, спросите у будущей хозяйки? Зачем гадать? 
И где логичная истерика, бл*ть?!
 

***
- Василий? - по фотографии похож, но только с небольшой модной бородкой, скрадывающей широкую челюсть. 
До сих пор висит на школьной доске почета. 
- Да? 
- Я из полиции, - на секунду приоткрываю красные корочки. - Захар Волков, следователь. 
Интересно, когда-нибудь кто-то попросит рассмотреть их внимательнее? Где ваша бдительность, товарищи? 
Я вот всегда внимательно изучаю все предъявляемые документы. 
- Опять по Вадику? Ко мне уже приходили. Я ничего не знаю. 
- Присядем, спокойно поговорим? - открываю дверь своей машины. 
- Вы его близкий друг? 
- Ну, так… 
А вот ваш классный руководитель уверял, что все десять лет — не разлей вода. 
- Он поддерживает с Вами связь? В соцсетях, например? 
- Я же сказал — нет! - его лицо раздраженно вздрагивает. - Ничего нового я Вам не скажу. Показания уже дал. Что Вам еще надо? 
- Мне надо, чтобы ты передал ему одно сообщение. 
- У меня нет с ним связи! 
- Я сообщение оставлю. Вдруг появится… 
- Не появится. 
- Ну, а вдруг… - улыбаюсь я. 
- Хотите — оставляйте. 
- Передайте ему, что его ищут менты. И если найдут, он сядет по одной некрасивой статье про несовершеннолетних на восемь лет примерно. А если его найду я… Я, кстати, не из полиции, Василий, документы нужно смотреть внимательнее. Так вот, если найду его быстрее, я объясню ему, как вести себя правильно, чтобы по этой статье ему не смогли ничего инкриминировать. Если Катюша не хочет дожидаться своего Ромео восемь лет, пора возвращаться домой. 
- Ей через три месяца будет шестнадцать. 
- А похитил он ее, когда ей было пятнадцать! А это совсем другая статья. И ее совершеннолетие никак не отменит наказание. Он сядет. 
- Он же не похищал!! 
- А в заявлении будет написано, что похитил. И что деньги из дома она взяла под его давлением. А может, еще и изнасилование вменят, совращение-то несовершеннолетней - по любому. Потом менты его прессанут, отобьют почки, поиздеваются, и он подпишет все, что угодно. Поверь мне, подпишет, я там был. 
- Катя не даст таких показаний. 
- Вот вы вроде взрослые уже пацаны, но такие наивные! Причем здесь, вообще, Катя? Завтра заявление о пропаже девочки изменится на заявление о ее похищении. Его сначала объявят в федеральный, а потом примут, по-любому! Стоит только светануть своим паспортом. Долго они смогут скрываться? Работать он не устроится, в больницу — доступ закрыт, билеты никуда не купить, не уехать. Ориентировки в каждом отделении и на нее, и на него. Всё. Нелегал, ходящий под серьезной статьей. Прятаться все время? У них денег две сотки. Они же думали, что придется три месяца побегать. А с такой статьей десять лет придется в тени сидеть. Если следствию дадут ход, дело уже не закроешь. Хотят они так жить? Катю это устраивает? 
Нет, я, конечно, сейчас сильно приукрашиваю. Ей же пятнадцать, а не тринадцать. Там бы вообще все было плохо. Но, тем не менее — это лишь вопрос настойчивости отца.