– Но этим вы задерживаете эвакуацию завода.

– Хотите открою страшный секрет?

– Это какой еще?

– При эвакуации в неизвестном направлении уедет карусельный станок, который придется закупать в США и монтировать два года. Из-за этого долгое время придется выкручиваться с малым диаметром погона башни.

– Спасибо, что предупредили, возьмем на особый учет.

– И еще, через год у немцев появятся кумулятивные снаряды с бронебойностью до сто шестидесяти миллиметров.

– А какое бронирование имеет ваш танк?

– Лоб семьсот пятьдесят миллиметров, башня восемьсот миллиметров к нормали по гомогенной броне. Но такое пока не сделать. Просто нет еще таких материалов.

– То есть, вы хотите сказать, что у вас броня…

– Композитная, плюс танк снабжен системой активной и пассивной защиты. Пока на этом уровне его могут поразить только с воздуха или повредить ходовую. Поэтому мы и действуем в основном ночью.

– А как???

– Стоит прибор ночного видения, и не один.

– А почему вы отказались ехать в Челябинск?

– Я не конструктор, я – танкист. И максимальная польза от меня – здесь, на фронте. Другое дело, что я могу подсказать, что необходимо развивать, чтобы добиться хорошего результата. И результаты уже есть. Сто семьдесят четвертый завод запустил новые гусеницы и ведущие шестерни.

– Но этого недостаточно!

– Конечно, но мы здесь с четвертого июля, уже больше месяца. Пятого июля предъявили танк министру, извините, наркому Малышеву. Результат вам известен. Кстати, Семен Александрович, я правильно расслышал, ваша фамилия Гинзбург?

– Да, правильно.

– Как дела с СУ-76?

– Не очень… – Семен Гинзбург тряхнул довольно длинными кудрями.

– Двигатели должны работать на один вал и стоять последовательно, а не параллельно, как у вас. И сразу делайте башню под 61-К и 72-К, тридцатисеми- и двадцатипятимиллиметровые зенитки. Они нужны как воздух.

– Но это же нагрузка на один борт!

– С крутильными колебаниями бороться сложнее, хотя и возможно, но требуется механизм синхронизации, проще говоря, вариатор или соединение через гидравлическую муфту. Это все сложно и дорого, а последовательное соединение – много проще.

– Так говорите, что возможно соединение через гидромуфту? А как она выглядит? На танках стоит?

– Ну, у нас стоит, коробка ведь автоматическая. Собственно, она довольно простая, вот только придется в ножки Ларисе Михайловне кланяться, она без ее жидкости работать не будет!

Семен Гинзбург недоуменно посмотрел на Ларису, потом на Сергея и вдруг понял, что Сергей не шутит.

– Да-да, Семен Александрович! Первое, что сделала Лариса Михайловна, это жидкость для автоматических трансмиссий, в состав которых входит и гидромуфта. Вот сегодня привезла последний компонент смеси. Масло там не годится, жидкость должна и смазывать, и не давать задираться металлу, и отводить тепло, и иметь достаточную вязкость, чтобы передавать мощность. А так как вязкость зависит от температуры, то необходимо ее поддерживать на заданном уровне, то есть охлаждать, следя за температурой с помощью терморегулятора.

– А что в канистрах?

– Масло для фрикционов.

– Не понял? А зачем во фрикционах масло? – спросил Котин.

– Чтобы не горели, как на КВ.

С этого момента беседа ушла в такие дебри, что Лариса через некоторое время заскучала. Гости еще и подогрелись по сто пятьдесят, разговор пошел немного по кругу, так как у каждого из них хватало вопросов, а ответы на них могли быть совсем разными. Вдоволь наговорившись, товарищи танкостроители получили вопрос в лоб:

– Когда будет готово заказанное оружие? Компоновочную схему я рисовал. Двигатель впереди, ведущая шестерня – тоже, сзади башня и орудие с клиновым затвором, стодвадцатидвух- или стопятидесятидвухмиллиметровые. Еще важно, чтобы был подаватель снарядов с земли. Время есть, чтобы развернуть – работаем с земли, времени нет – работаем из башни.