Дрожь рождается в животе, разбегаясь колючими огненными мурашками по всему телу, и какая-то из этих мурашек, особо прошаренная, пробирается мне в мозг и отключает самоконтроль. Просто дергает маленький рычажок, и дальше все становится совсем просто.
Это просто — делать то, что он говорит.

— Покажи грудь, — говорит он, и я вижу как стискиваются смуглые пальцы на упругом стволе, когда я прижимаю ткань ночнушки к себе сильнее, так что она обрисовывает сосок. Нет, даже не думай, мне не двадцать, чтобы хвастаться своими увядшими голыми прелестями. Но я все еще могу найти такую альтернативу, что на экране будет выглядеть совсем неплохо. Совсем…
Я совру, если скажу, что не пыталась делать эротические фотографии весь этот последний месяц. Делала, но не отправляла. Играла в бесстыдную Лилю. Готовилась? Ждала?

— Задери… край, — рваный выдох между словами подсказывает мне, что Дэрил живой мужчина. И даже если это просто игра в коварного соблазнителя, она заводит его не меньше.  — Хочу твои бедра.
Мне приходится тоже пристроить телефон на комоде, чтобы освободить обе руки, которые я кладу себе на талию и медленно скольжу ими вниз, с ноткой удовольствия наблюдая за тем, как вслед за ними спускается и взгляд Дэрила.
Подхватываю подол ночнушки и так же медленно тяну вверх.

Бедра у меня сохранились гораздо лучше груди. Я немного поправилась в последний год, и это пошло на пользу гладкости кожи, по которой скользят мои пальцы. Она упругая, и это видно даже в полутьме, и нежная — как жаль, что он никогда этого не почувствует.
Как бы я хотела, чтобы это были его пальцы….

 Мои руки замирают за пару сантиметров до того места, где бедра смыкаются, и на экране там видна лишь глубокая тень.
Зачем дальше?
Что он там не видел?
Но Дэрил не отводит взгляда от экрана, его рука движется, сжимая член, в четком томительном ритме, а голос…

— Сдвинь ноги… — просит он чуть сипло, словно его бархат вытерся от частого использования, — Зажми свою руку между ними.
Я подчиняюсь, и невольно касаюсь своей промежности. Чувствую, знаю, что внутри меня мокро, но совершенно не готова к тому, что мокро уже и снаружи, да так, что пальцы скользят по набухшим складкам, приоткрытым и ждущим…
Не меня.
— Как бы я хотел, чтобы это были мои пальцы… — завороженно шепчет Дэрил, подаваясь ближе к экрану. Его взгляд мечется, охватывая меня всю, а шумное дыхание слышно даже через динамик телефона. — Хочу лизнуть твой сосок. Он прямо просит меня об этом. Интересно, какой он на вкус?
— Думаешь, сильно отличается от сосков других женщин? — дразню я его, но кладу руку на грудь и стискиваю твердую горошину через ткань.
— Поверь мне… У всех женщин разные оттенки вкуса.

Мы снова скачком сменили игру. В текстовом чате было просто легкомысленное приятельство. Голосом мы обсуждали глубокое и интимное, присыпая сверху острым перцем сексуальных провокаций.
Сейчас пришло время изучать друг друга. Познавать глазами. Жаждать так, как никогда до этого.

— Что мне сделать? — спрашиваю я. — Вот так?
…
— Тебе так больше нравится? — спрашивает Дэрил. — Когда ты трогаешь свой клитор или когда твои пальцы в вагине?
…
— Сожми свои яйца в кулаке, — прошу я. — Оттяни вниз.
…
— Я хочу посмотреть, — просит он. — Вблизи. Совсем вблизи.

Бесстыдство и безумие набирают обороты, я не замечаю даже, когда все-таки скидываю свою ночнушку, которая мешает мне выгибаться, одновременно лаская себя между ног и сжимая грудь. Дэрил придвигает поближе флакон со смазкой, его рука накрывает головку члена, он толкается себе в ладонь — забываясь, на мгновение прикрывает глаза, но тут же распахивает, потому что там, в темноте под веками, нет меня.