Подробности его жизни выложены в сети, и я их знаю: знак зодиака, цвет его машины, в каком костюме он получал награду за лучший тройничок, и в каком приходил на фестиваль, где был заявлен во всех номинациях, кроме разве что гей-сцены — и ни получил ничего.
Знаю, что он любит виски «Джек Дэниэлс» и сигары «Ромео и Джульетта», что его любимые кроссовки для бега красные, а боксом он занимается босиком.
У него есть сестра, а его мама умерла пятнадцать лет назад.

Теперь и он знает обо мне намного больше, чем в первые дни, но даже не подозревает, как зовут мою маму, например, и тем более ему неоткуда узнать, в какой футболке я проходила все прошлое лето. Он — в красной, с надписью «Fire!»

— Маму зовут Анна Андреевна, постарайся выговорить хотя бы Анна, — я тыкнула пальцем в свитер, заглушая болтовней повисшую неловкую паузу. — Купим по дороге цветы, она любит хризантемы, а розы ненавидит, хотя нет, это не запоминай. Подарить должен ты, а я куплю тортик с безе и орехами. Обязательно похвали ее яблочный пирог, даже если не будешь есть, я ей переведу! Не признавайся, кто ты, умоляю! Скажи, что играешь во второстепенных сериалах, думаю, она не полезет смотреть, она только турецкие любит…
— Я могу сказать, что ведущий на радио, — Дэрил достал из чемодана аккуратно сложенные серые брюки. — У меня есть ссылка на эфиры. Не волнуйся, Лили, я справлюсь, матери девушек меня любят.
— Тебя?! — изумилась я. Если бы я увидела такого типа рядом с Дашкой, я бы надавала ей по жопе, невзирая на совершеннолетие.
— А что? — он усмехнулся. — Я всю жизнь был «хорошим парнем», идеалом для мамочек. Отличник, аккуратист, всегда в отглаженной футболке и идеально чистой обуви. Пунктуален, вежлив, никогда не влипаю в неприятности. Со мной не боялись отпускать дочерей.
— А потом ты их развращал…
— Еще как… — хищная улыбка расползлась по его лицу. — Где у тебя утюг, кстати?

Я посмотрела на его слегка помятые от лежания в чемодане брюки и не поняла, что там гладить. Судя по фасону, острых стрелок они не требовали, а все остальное все равно замнется, когда он в них первый раз присядет.
Но это же к моей маме мы идем представляться?
Хочет выглядеть идеально — пусть выглядит!
У него опыта больше. Господи боже мой, даже в этом.

Я быстренько выволокла доску для глажки из-за шкафа, привычным движением ее раскинула… руки вспомнили действия на автомате.
Всегда больше всего любила гладить. Можно было при этом смотреть кино, думать о своем — вроде как отдыхать, но одновременно и числиться занятой. И шпынять окружающих, если отвлекают — утюг горячий, не лезь!

Белье стелилось под пальцами чистое, вкусно пахнущее, становилось гладким и приятным на ощупь. Это тебе не на кухне возиться по локоть в жире и не унитаз отдраивать. Когда-то даже думала, что, если бы разбогатела, все равно бы продолжала гладить, просто для удовольствия!
Но начала жить одна — и как-то для себя оказалось не нужно. Платья и юбки у меня в основном не мнущиеся, а ворох белых блузок я легко заменила на легкие кофты. А раньше каждый день Валере гладила рубашку на утро. Первый год он даже говорил «Спасибо!» и «Как я рад, что женился».

— Давай, — я воткнула утюг в розетку и потянулась за брюками.
Дэрил поднял брови:
— Я справлюсь, Лили, обещаю. Это только кажется, что в дорогих домах и отелях за тебя даже в туалете воду спускает прислуга. На самом деле я умею самостоятельно вставлять трубочку в свой коктейль, открывать пиво и даже машину могу сам заправить на автоматических заправках.